Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем? - Михаил Делягин Страница 65

Путин заходит в ресторан, заказывает мясо и на вопрос официанта о гарнире и овощах, оглядев соратников, заключает: «А овощи тоже будут мясо».

Анекдот лета – осени 2005 года

Неизбежность утраты легитимности

Власть как субстанция наиболее уязвима, подвержена внешним воздействиям и даже перехвату в момент ее передачи, какой бы законной, неоспоримой и легитимной не являлась бы эта передача. Недаром даже в самых демократических странах именно процедура передачи власти, при всей ее условности и символичности, является одной из наиболее охраняемых государственных церемоний. Недаром и в нашей стране именно при передаче власти традиционно вспыхивали мятежи, распространялись слухи о «подмене» царя и появлялись разного рода самозванцы, порою даже успешные.

Напомним, что все эти колоссальные проблемы возникали при передаче власти даже в стране, в которой легитимность власти была практически абсолютной и определялась почти божественным статусом монарха и самодержавия как общественного института. В сегодняшней же России ситуация представляется значительно более сложной и напряженной.

В самом деле: легитимность власти может опираться либо на свободное волеизъявление народных масс, доказательное для них самих, либо на их неявно выраженное, но опять-таки безусловно очевидное для них приятие ими данной власти. Как правило, данное приятие имеет весьма серьезную, хотя отнюдь не обязательно осознаваемую (и даже, как правило, не осознаваемую подавляющим большинством населения) в явной форме содержательную основу – согласие общества с глобальным проектом его развития и самоосознания, носителем, символом и ключевым инструментом осуществления которого является (или умеет себя представлять) соответствующая власть. Согласие с этим проектом как основа легитимности власти может быть традицией или привычкой, но наличие самого осуществляемого глобального проекта представляется категорически необходимым условием устойчивой легитимности власти.

Как это ни парадоксально, люди, большинство которых, взятое по отдельности, готово неограниченно долго «по привычке» терпеть постылую жену, в совокупности оказываются не способны из тех же соображений терпеть бесконечно более далеких от них руководителей своих стран. Возможно, это связано с подспудным сознанием значительно большей значимости вторых даже для их собственной частной жизни.

Легитимность, основанная на прямом и явном волеизъявлении населения, является демократической, а порождаемая подразумеваемым, неявно проявляемым и, как правило, оказываемым заранее, «авансируемым» доверием этого же населения, – авторитарной.

Не вызывает сомнения, что вне зависимости от того, считать ли режим Путина демократическим или авторитарным, он испытывает глубочайшие и, по всей видимости, неизлечимые проблемы как с демократической, так и с авторитарной составляющими легитимности.

Действительно: последовательное искоренение, а затем и дискредитация в глазах общественного мнения уже не только сути, но и фасада демократии в лице соответствующих институтов окончательно и бесповоротно лишает путинский режим всякой надежды на демократическую легитимность. Обрушившись всей своей силой на демократическую основу собственной власти, он совершил своего рода самокастрацию, оставив себе в будущем возможность уповать лишь на авторитарные механизмы и институты.

Однако авторитарные механизмы – и в этом одновременно заключается как один из одновременно зловещих и ироничных парадоксов современной истории, так и источник внутренней силы демократического устройства – предъявляют к правящим режимам качественно более высокие требования. Ведь относительное несовершенство, чтобы не сказать – примитивность авторитарных механизмов, вынуждает представителей государства собственным умом, энергией и организованностью восполнять отсутствие или слабость инструментов непосредственного восприятия и учета общественных интересов.

Современная правящая бюрократия – и в этом нет никаких сомнений, – последовательно создав авторитарный режим, никоим образом не соответствует объективным требованиям, предъявляемым им к ней самой. Она напоминает недоросля, купившего на случайно свалившиеся ему на голову «нефтяные» деньги мощный роскошный автомобиль, но не удосужившегося ознакомиться не только с правилами дорожного движения, но и с азами управления машиной.

Уже одна ее органическая неспособность не то что породить сколь угодно хилый общенациональный проект, но даже и осознать саму необходимость этого проекта (а не его симулякров) полностью исключает все ее надежды на приобретение, пусть даже в сколь угодно отдаленном будущем, авторитарной легитимности.