Любовник Дженис Джоплин - Элмер Мендоса Страница 65

— Эй, — окликнул его водитель, — а платить кто будет? — Но тот в ответ только повернулся и показал ему свой пистолет сорок пятого калибра. Что происходит? Давид почувствовал сильный позыв испражниться; полицейский без единого слова стащил его с сиденья и выволок из автобуса. Сцепив зубы, Давид подчинился. Что теперь? Франко запихнул его на заднее сиденье стоящего тут же автомобиля, где уже находился второй агент, а сам сел с другого края.

— Привет! — произнес спереди слащавым голосом Маскареньо. — Ты, наверно, уже не надеялся увидеть нас? — "Любовь не вздохи на скамейке", — заметила бессмертная часть Давида. Несмотря на включенный кондиционер, команданте был весь в поту и бледный как смерть; Давид со страхом посмотрел на него; полицейский за рулем тронул машину с места. — Хотел смыться до того, как я получу свою долю? Прытко пела рыбка! Знаешь этого сеньора? — Маскареньо кивнул на агента, который сидел справа от Давида, — это был Элвер Лоса.

— Элвер, что случилось, тебя схватили? Лоса бросил на него презрительный взгляд:

— Идиот!

Маскареньо с самодовольным видом продолжал:

— В тюрьме он был нашей подсадной уткой. Ему уже давно стало ясно, что необходимо сотрудничать с нами, и очень скоро он навел нас на след своего лучшего друга; тот не вынес пыток и потерял рассудок, а теперь проводит время, распевая "Облади-облада". Потом он достал для нас ценную информацию о твоем двоюродном брате, и мы взяли его во время прогулки напротив отделения Банко де Мехико в Масатлане.

По ходу рассказа лицо Давида постепенно кривилось в болезненной гримасе, пока не превратилось в страшную маску.

"Ты только послушай, тот, что считался самым крутым, оказался обычным дерьмом!" — заметила карма.

— Сведения, полученные Лосой, имели важнейшее значение для ликвидации местных очагов подрывной деятельности, и поскольку здесь работа завершена, мы теперь переводим его в Герреро, где внедрим в ряды партизан Лусио Кабаньяса.

"Вот ублюдки!" — подумал Давид. Он старался ни на кого не смотреть — особое отвращение у него вызывал Лоса, — но невольно обратил внимание на гадкие улыбочки Франко и Маскареньо. Почему они смеются над ним? Ведь обо всем уже договорились с Чоло! Через десять минут машина остановилась у ресторана "Лос-Пикачос". Давида оставили в машине, надев ему на голову капюшон из плотной материи. Маскареньо вышел вместе с Франко, и их встретила красивая смуглая молодка с похожими на маслины глазами.

— Команданте, как ваше здоровье? — Она знала, что Маскареньо оперировали язву желудка в одной из больниц Хьюстона.

— Уже хорошо, разве по мне не заметно?

— Когда вы приехали?

— Три часа назад.

— Вы бледны. Разве врачи не велели вам восстанавливать силы?

— Я этим и занимаюсь, просто вышел на службу решить кое-какие неотложные вопросы и не мог удержаться, чтобы не повидаться с вами.

— Вы мне льстите, команданте, но если не побережете себя, вам грозит рецидив болезни, а это может привести к очень неприятным осложнениям. Скушаете что-нибудь?

Маскареньо окинул ее алчным взглядом.

— Хотел бы я скушать…

Смуглянка кокетливо улыбнулась; в это время зазвонил телефон, и она подняла трубку:

— Команданте, это вас.

Забирая трубку, Маскареньо взял девушку за руку:

— Эти глаза убивают меня, Мелита!

— Значит, так, команданте, — раздался в трубке голос Чоло, — объясню вам доступным языком. — В его голосе звучали раздражение и тревога.

— Ну-ка, ну-ка, я весь внимание!

— Поезжайте на Меркадо-Буэльна, там, на углу Хуарес и Гранадос, увидите белый "рено", в котором вас будет ожидать женщина невысокого росточка; она вручит вам триста тысяч долларов, а вы передадите ей моего парня.

Маскареньо рассмеялся.

— Прытко пела рыбка, а я-то надеялся, что вы всерьез восприняли мое предложение; итак, либо вы отдаете мне дом, либо ваш друг сгниет в военном лагере номер один!

Сантос сглотнул слюну.

— Ладно, команданте, ваша взяла! Забирайте дом.

— А документы?

— У адвоката Угарте, его офис находится в здании Биржи. Как насчет парня?

— Отпущу его, как только увижу документы. Он бросил трубку и подошел к девушке.

— Ну, так когда? Она покраснела.

— Я уже сказала вам в прошлый раз, что не могу.

— Обратите внимание, что я выполнил все ваши условия — сделал операцию и все остальное, о чем вы просили.

— Это для вашего же блага!

— А я хочу, чтобы и для вашего! — Опять зазвонил телефон, и Маскареньо покинул ресторан. — Франко, — с чувством сказал он своему помощнику, прежде чем вернуться в автомобиль, — эта женщина должна стать моею.

— Осмелюсь напомнить вам, что ее жених — сын президента Ассоциации фермеров.

Маскареньо выглядел утомленным.

— Не имеет значения, я же сказал: она должна быть моею!

— Понимаю, вам виднее, команданте.

Они проехали несколько кварталов и остановились у здания Биржи. "Свободу Давиду В." требовали лозунги, намалеванные на каменных заборах, местами поросших мхом от чрезмерной влажности. Кульякан принадлежит к тем городам, где всех детей жалеют, как своих. В офисе Угарте вместе с ним находился Аранго.

— Где документы?

— Они в дороге, команданте, будут здесь с минуты на минуту.

— Ага, понятно.

— А наш клиент?

— Мы с ним прогуляемся, пока вам не подвезут документы. Передайте дону Сантосу, что каждая минута ожидания стоит его другу один вырванный ноготь! — Маскареньо почти упал на сиденье автомобиля и приказал: — Поехали на базу!

Давид с трудом мог дышать под капюшоном. В чем дело, почему меня не отпускают? Внезапно он почувствовал знакомый запах фекалий и услышал жалобные голоса пленников — его опять привезли в "драконовские" застенки.

"Постарайся не совершать ошибок", — предупредил его голос.

Давида провели по всему коридору и только в конце сняли с головы капюшон — он находился в той же комнате для пыток, что в прошлый раз. Ему едва удалось сдержать крик отчаяния. Давид начал мысленно повторять: ничего не будет, ничего не будет, — но это не помогало, потому что грудь сдавило от страха.

— Ты меня не на шутку разозлил, — выкрикнул команданте. У Маскареньо пересохли губы и глаза стали похожи на две глубокие впадины. — Как мне сообщили, вчера митингующие будто и слыхом не слыхивали о других заключенных, все скандировали: "Свободу Давиду Валенсуэле"! Ты можешь объяснить, почему. Ротозей? Кто организаторы митинга и почему они тебя знают? Это дружки Сантоса Мохардина? Ох, сдается мне, что ты у них за вожака, верно, каброн? Ну и плут же ты!