Счастье™ - Уилл Фергюсон Страница 64

К этому времени Эдвин уже проскользнул к кухонному столику и даже ненароком сдвинул дуло Джековой винтовки на другой край. Сев у столика, он небрежно положил руку на ногу, подергал липучку, дотронулся до пистолета. Просто проверить. Коснулся рукояти, гладкой и манящей.

– Вы не ответили на мой вопрос: как вам удалось вывести формулу счастья? Вряд ли в Тибете, я полагаю.

Джек рассмеялся:

– Я говорил, что в Тибете? По-моему, в Непале. Впрочем, какая разница.

Эдвин подался вперед и понизил голос:

– Я думал, вы создали сложную компьютерную программу. Или что вы злой гений, который устроил массовый гипноз, этакий Распутин самосовершенствования. Что верно?

– Я забыл тебе налить.

Джек выудил наименее грязный стакан из раковины, обтер майкой, плеснул в него виски. Эдвин не возражал. Подавив отвращение, он выпил залпом. И по-мужски пискнул:

– Хорошо пошла.

– Старик мой арендовал небольшую ферму, – сказал Джек. – Остров Сент-Килда, Гебриды, он оттуда родом. Гранитные острова-призраки у черта на рогах. Оттуда происходят пять фамилий, моя – одна из них. Все разъехались с острова еще в 1920-х. Осталась пара каменных домов, кладбище да поле безымянных могил. Старик мой подался в Америку за лучшей жизнью. Подался с другими, набился целый пароход разных Макгрири, и все они хотели наняться в угольные шахты Кейп-Бретона. Отец искал работу на побережье, прошел угольные залежи до самых Аппалачей, был наемным рабочим, работал в соляных копях, осел здесь – такой вот переход. От черного угля к белой соли – в этом мой старик. Бедный мой старик. Уголь въедается под ногти, а соль – под самую кожу. «Мы солью потеем, – говаривал он. – Не забывай об этом». Соль он называл «основой жизни». Влюбился в мою мать, и они тут поселились. Вкалывали всю свою невзрачную жизнь. Их похоронили на кладбище, на восточной окраине. Рядом. Могилы прикрывала тень, но несколько лет назад от голландки погибли все деревья, и там солнце палит, никакого укрытия. А ведь оба они из более прохладных земель, что самое обидное. Мать из Скандинавии. Она рассказывала про снег, какой он на ощупь и на вкус, как становится водой в руке. Белый и чистый. Основа жизни. «Как соль?» – спрашивал я. А она резко отвечала: «Нет. Не как соль. Совсем другой».

Джек взял очередную сигарету, оторвал фильтр, поискал спички. Он хотел было включить газовую конфорку, но Эдвин щелкнул своей псевдо-«зипповской» зажигалкой. Джек прикурил молча, даже не кивнул в знак благодарности. Вся комната была пропитана осадками сигаретного дыма, которые ложились на все поверхности бурым лаком, патиной запаха, маслянистой пленкой.

– Райские Кущи, – продолжал Джек, – гиблое место. Мой старик работал на железнодорожном складе, дослужился до начальника склада и тут же начал строить дом своей мечты. Весьма внушительный. Высокое здание, ставни, широкая лестница, в каждой комнате библиотека. Но тут на севере разразился этот Великий Калиевый Бум, вся экономика дрогнула, а линию Бертон закрыли в самом расцвете. Перенесли рельсы на восток, за холмы, к побережью, и мой старик все потерял. Работу. Дом. Все. Он только успел заложить фундамент. Все его мечты стали дыркой в земле, заросшей травой и полевыми цветами. После смерти матери он брал меня туда и показывал, где должна быть лестница, где веранда… Он рисовал в воздухе и рассказывал о том, чего нет, будто бы действительно там стоял дом. Он выжил из ума, мой отец… И вот появляешься ты и спрашиваешь, как получилась эта книга. Она вышла из Райских Кущ. Вот отсюда. – Он крест-накрест положил руки на обширное брюхо. – Из моего нутра. Из всех прочитанных книг, всей пролитой выпивки, всех проигранных драк, всех пропущенных ударов. Каждый из нас – набор перекрестных ссылок. Каждая женщина, которую я соблазнил, каждый мой обман, грех и победа. Каждое мелкое достижение и каждый крупный провал. Все это кипит внутри, а когда мы умираем, то уносим с собой мириады. Уолт Уитмен, кстати. «В нас мириады».

– Помню, – почти прошептал Эдвин. – Уитмен. «Я противоречу себе? Прекрасно, значит, противоречу себе – я большой, во мне мириады».

– Хочешь знать, в чем секрет книги? Нет никакого секрета. Я просто сел и напечатал. Всю книгу целиком написал на одном дыхании, ничего не исправлял и даже не перечитывал. Я знал, что книга по самосовершенствованию может принести кучу бабок. Знаешь, зачем я ее написал? Да ради денег.

– Почему же вы не вложили их в краткосрочные казначейские векселя и не провернули их по часовым поясам?

– А что, сработало? – спросил Джек.

– Еще бы. Люди сделали на этом миллионы.

– Вот елки-палки… А я просто в очереди стоял за социальным пособием и сочинил памфлет про государственные банковские правила. Лазейки ведь очевидны. Любому молокососу ясно.

– Но ведь для книги нужны исследования… Да, большая часть ее – переработка других книжек по самопомощи, но не главная мысль ее и не то, как она выстроена. Чтобы написать такую книгу, нужно быть специалистом. Годы исследований, глубокое знание человеческой психики. Я думал, что имя на обложке – псевдоним, за которым скрывается коллектив авторов или что-то в этом роде.

– Может, ее написал Фрэнсис Бэкон, – ответил Джек. – Или НЛО. Или ангелы. «Сутенир» ведь печатает кучу этого дерьма. Да, мне нашептали это ангелы. Вернее, коллектив ангелов. Прямо в летающей тарелке. С водоискательными рамками в задницах.

– Я не редактирую книги про НЛО, – сказал Эдвин. – Только по самосовершенствованию.

– Один хрен. Нет, не было коллектива авторов. Я писал тут один в своем трейлере. Просто съездил в Силвер-Сити, накупил дешевых книжиц. Привез коробку и пару недель продирался через наставления, внушения, увещевания, поучения и мозговой онанизм. «Вы не виноваты». «Возлюбите самого себя». «Вы особенны и уникальны – как и все другие». Я скрежетал зубами и вращал глазами так, что увидь ты меня – решил бы, что я эпилептик. Хуже книг я в жизни не читал. Просто чудо, как вся эта дрянь до сих пор не превратилась в самопародию. В общем, прочитал я столько, сколько смог переварить, а потом сел и сварганил собственную версию. Чего не знал, то выдумал. На все про все несколько дней. Неделя, самое большее. Как я говорил, переписывать и не думал. Я знал, что мою книгу купят, в том-то и дело. Я просто давал то, что люди хотели слышать, – и все в одной книжке. Бумага, кстати, у меня еще осталась. Купил оптом, две тысячи листов за полцены в Фениксе. Повисла пауза. Долгая, долгая пауза.

– И все? – недоверчиво спросил Эдвин. – Просто сели и напечатали?

– Да. Без всякого плана. Печатал, пока не заболели запястья, потом голова, и я бросил.

– И вы бросили… – Эдвин никак не мог до конца осознать эти откровения. (Если откровения вообще можно «осознать» до конца.) Не такого он ожидал. Вместо Лекса Лютора, скрывающегося в тайном бандитском логове, перед ним предстал всклокоченный писака, накачавшийся «Южной отрады», который написал книгу «ради денег».

– Что самое интересное, – Джек неожиданно усмехнулся, – я послал ее только в «Сутенир». Это был не обстрел, а одиночный выстрел. Я просто не мог себе позволить рассылать в разные места. Накупив все эти дурацкие книжонки, я едва наскреб на марку.