Мистер Себастиан и черный маг - Дэниел Уоллес Страница 64

Тарп поймал в зеркальце взгляд Генри, а тот — его.

— Очнулся, приятель?

Генри открыл рот, но не мог выговорить ни слова. Он пытался сказать: «Я тебе не приятель». Но только и смог, что выдавить улыбку.

Тарп улыбнулся в ответ.

— Видишь, Джейк, — сказал он. — Он еще держится. Может улыбаться. Я не доктор, но, по мне, это значит, что он о'кей. То есть оклемается.

Джейк посмотрел на свое плечо: на футболке было красное пятно; кровь сочилась у Генри из уголка рта.

— Что мы будем с ним делать, Тарп? Помочь мы ему ничем не можем. Давай отвезем его в больницу, может, у них что получится.

Корлисс подпевал радио, пока песенка не закончилась.

— Хорошая песня. Старина Перри Комо умеет петь, а?

Тарп кивнул сквозь дым сигареты, прилипшей к губам.

— Я хочу, чтобы мама с ним встретилась.

— С Перри Комо? — спросил Корлисс.

— С Генри, — ответил Тарп. — Хочу, чтобы мама встретилась с Генри.

Корлисс с Джейком оторопело посмотрели на Тарпа.

— Ты хочешь познакомить его с мамой? — переспросил Джейк.

— Да, — кивнул Тарп. — Хочу, чтобы он показал ей какой-нибудь фокус.

Дорога стала прямой, гладкой, как ковер, и Генри понял, что они выехали на асфальт. Он даже видел встречные машины, пролетавшие мимо, как ракеты.

Он услышал, как Тарп произнес слово «фокус».

— Ей это понравится, Джейк, — сказал Тарп. — Ты это знаешь.

— Если ты этого хочешь, тогда, наверно, незачем было ломать ему руки.

— Я не ломал.

— Это был я, — сказал Корлисс. — Наверняка я. — Он обернулся назад, посмотрел на Генри, и его глаза были большие, как у коровы, и такие же печальные. — Очень извиняюсь. Очень.

— Какой фокус ты хочешь, чтобы он показал, Тарп? — спросил Джейк.

— Еще не придумал. — Тарп смотрел в зеркальце на Генри и размышлял. — Может, тот, где знаешь, какая у человека карта, но не показываешь этого, пока все не поверят тебе. Знаешь такой?

— Вроде того, какой он показал мне?

Тарп кивнул.

Генри попытался сказать: «О'кей». Во всяком случае что-то похожее на это слово слетело с его губ на крыльях дыхания.

Это был просто звук, но вполне похожий. Тарп услышал его, Корлисс тоже: «Ты слышал, он сказал «о'кей!» — так что Джейк сдался. Он устал пытаться сохранять жизнь живым существам. Просто это было слишком тяжело.

Генри закрыл глаза, потом открыл, но, как дверь на ветру, веки снова захлопнулись. И как будто их закрыли на замок. Он чувствовал, что не может открыть их, никогда больше не откроет, как бы ни старался. Произнеси мысленно: «Откройтесь». Это все, что тебе нужно сделать, и глаза откроются. И они открылись.

Корлисс что-то напряженно обдумывал и наконец решил поделиться своими соображениями.

— Если бы мы убили его до того, как узнали, что он не негр, то убили бы его, думая, что он негр, а если так, неизвестно, поняли б мы вообще, что натворили.

— Ты меня достал, Корлисс, — отмахнулся Тарп.

— Я только хочу сказать, — вздохнул Корлисс, — что, прежде чем что-то сделать, всегда невредно подумать, чтобы потом не жалеть. — Он помолчал секунду: — Интересно, часто это бывает?

— Почти всегда, — проговорил Генри.

Тарп, Корлисс, Джейк обомлели, настолько были поражены тем, как громко и ясно прозвучали слова Генри после того, как он долгое время мог лишь стонать от боли. Тем, что он вообще мог говорить. Глаза Генри были широко раскрыты, словно глаза ребенка, все вбирающие в себя.

— Это бывает почти всегда, — повторил он и внезапно, как по волшебству, почувствовал себя так, будто с ним ничего не случилось.

Боль в теле исчезла. Он чувствовал себя прекрасно. Действительно хорошо. Он выжил. Неужели возможно, что ему никогда не ломали челюсть, ребра? Что кровь, которая, он видел, хлестала у него из бока, — это на самом деле были всего лишь несколько капель от пореза о листья кустов под материнским окном, когда они с Ханной стояли там и смотрели, как она умирает? Неужели возможно, что и это все он придумал? Стекло с его стороны было наполовину опущено, прохладный влажный ветер бил в лицо, и он впивал его, а с ним и нечто еще. Жизнь. Он ощущал, как она наполняет его легкие. Понемногу возвращается в тело, вливается с воздухом и ветром. Будто разлетевшиеся души всех, кого он когда-либо знал, собирались ради него, в нем, чтобы не дать ему умереть. До этого момента спасения ему хотелось, чтобы его убили там, на лугу, именно так, как говорил Корлисс. Не потому, что хотел умереть — не хотел, — а потому, что просто не видел смысла жить. Но теперь, кажется, смысл появился. Или не смысл по-настоящему, не настолько определенное и непреложное: предчувствие смысла. Теперь у него появилось предчувствие, что есть смысл жить.

— Видишь, Джейк? — сказал Тарп. — Дурак ты! Я тебе говорил, что он в порядке. Говорил. Ты должен запомнить одно: что я почти всегда прав. О'кей? Заруби это себе на носу.

Генри показалось, что он услышал, как Джейк заскрипел зубами. Глянув вниз, Генри увидел, что тот по-прежнему держит в левой руке пенсовую монетку и потирает ее пальцами.

— Джейк, — прошептал Генри.

Потянулся, чтобы коснуться его, дотронуться кончиками пальцев до его плеча, когда Джейк схватил его пальцы, крепко сжал в правой руке, продолжая другой рукой потирать монетку, как четки. Потом подбросил и поймал ее.

— Угадай, Генри. Орел или решка? — спросил Джейк, продолжая подбрасывать и ловить монетку, даже не глядя на нее. Он повысил голос до воя ветра и гула мотора, голос был полон злости, и Генри не понимал почему. — Угадай, Генри. Орел или решка? Черный или белый? Добро или зло? Жизнь или смерть?

Он подождал, что ответит Генри, и, когда тот ничего не ответил, отпустил его пальцы, подбросил монетку еще несколько раз, все выше и выше, пока та не стукнулась о потолок машины и не упала на пол.

Джейк посмотрел на него. Генри чувствовал, как злость уходит из сердца Джейка, пока в нем не осталась одна печаль. Тарп выключил радио. На переднем сиденье Тарп и Корлисс в затянувшемся молчании глядели прямо перед собой, на лобовое стекло, все в следах раздавленной мошкары.

* * *

Генри увидел свет. Это был яркий белый свет.

Свет уличного фонаря.

Тарп сбросил скорость.

— Почти приехали.

Он продолжал снижать скорость, и Генри мог видеть, что их окружает. Он видел, что они едут по маленькому городку, в котором, вероятно, жили Тарп, и Корлисс, и Джейк. Видел дома, и людей, и собак, и тени цветов на газонах, лилии, склонившиеся над обезьяньей травкой. Обычная красота жизни.