Газпром. Новое русское оружие - Михаил Зыгарь Страница 64

Только сотрудники Газпрома, кажется, не вполне разделяли это мнение. Из разговоров с ними становилось понятно, что Газпром для Медведева – вовсе не основное место работы. Дмитрий Медведев никогда не был живо увлечен проблемами газового гиганта. Даже его кабинет в Газпроме значительно скромнее кабинета Алексея Миллера: никаких шелковых ковров в приемной, никакого парадного блеска, никакой музейной ценности мебели из редких пород дерева, никакого даже специально дежурящего охранника при входе. Просто кабинет, потому что должен же быть у главы совета директоров кабинет. И все топ-менеджеры Газпрома, с которыми мы разговаривали, твердили примерно одно и то же:

– Ну конечно, Дмитрий Анатольевич значимый человек. Но Газпромом руководит, конечно, не он. Газпромом управляет лично Владимир Владимирович Путин.

То есть, номинально Дмитрий Медведев все последние годы занимал место, на котором реально работал именно Владимир Путин. И если Путин использовал свой высший государственный пост, чтобы руководить Газпромом, то Медведев скорее использовал свой пост главы Газпрома, чтобы иметь дополнительный вес в структуре государства. Отчасти благодаря этому весу 10 декабря 2007-го года первый вице-премьер правительства РФ, глава совета директоров компании Газпром Дмитрий Медведев стал преемником президента Путина, президент Путин выдвижение Медведева поддержал, а Медведев в ответ предложил Путину возглавить кабинет министров. А в Газпроме пошел слух, что когда Медведев станет президентом, Путин сменит его в кресле председателя совета директоров Газпрома.

Эта предполагаемая рокировка не объясняет, подмял ли Газпром под себя Россию или российское государство поглотило Газпром, но объясняет, почему книга про Газпром получилась у нас книгой про Россию. Компания и страна подобны сообщающимся сосудам. Потрет Газпрома естественно превращается в историю России.

Мы посмотрели на страну сквозь газпромовскую трубу. Странную Россию, созданную Берией и Хрущевым, но еще помнящую Сталина. Страну, чья политика, культура, экономика и социальная жизнь наполнены газом. Страну, которая занимает первое место по экспорту газа в мире, но сама газифицирована только на 50 %.

Мы смотрели на страну через извилистую газпромовскую трубу и понимали, что если бы эта труба на каком-то участке своей истории повернула иначе, страна была бы другой.

Что было бы, например, если бы Черномырдин не удержал Газпром как единое целое? Что было бы, если бы Черномырдин, опираясь на мощь газового гиганта, рискнул и попытался бы сменить Ельцина на посту президента? Что произошло бы, если бы преемником Ельцина стал его фаворит и борец с Газпромом Борис Немцов? Или если бы Рем Вяхирев всерьез сделал бы ставку на тандем Примаков – Лужков, как того опасалась Семья? Стал бы Путин великим и ужасным лидером, если бы ему не удалось так технично зачистить Газпром от вяхиревской команды? А Александр Лукашенко превратился бы в последнего диктатора в Европе, если бы не сидел на трубе? А была бы нужна «оранжевая революция», если бы мутные схемы поставки газа на Украину не развратили администрацию Леонида Кучмы? И стал бы Туркменбаши безумным затворником, если бы Газпром не запер его на целое десятилетие наедине с его безумными газовыми богатствами? Кто из германских лидеров оказался прав: Аденауэр, который отказался поставлять в СССР трубы для газопроводов, или Вилли Брандт, который пустил советский газ в Европу? Шредер, который принял дружбу Владимира Путина и его «Северный поток», или Ангела Меркель, которая отказалась превращать Германию в газораспределительный узел Европы и форпост Газпрома?

Наконец, что сейчас происходит с Газпромом? Ждет его дефицит или могущество? Соответствуют ли его изношенные трубы его политическим амбициям?

– Сейчас не время задавать вопросы про Газпром. Этого не любят, – говорили нам с улыбкой и сожалением бывшие газпромовцы.

– Мы ответили, кажется, на все ваши вопросы, – улыбались нам нынешние менеджеры Газпрома, – кроме тех, ответы на которые являются тайной.

Мы пытались выяснить, откуда все эти секреты и для чего.

– А вы что не понимаете, что идет война? Третья Мировая, – отвечал нам топ-менеджер Газпрома, руководитель носящей газпромовское имя, но принадлежащей друзьям президента Путина медиаимперии.

– Энергетическая? – спрашивали мы.

– Идеологическая, – отвечал он.

И нам становилось ясно, что по трубам распространяется не только газ, но и идеология. А идеология, если загнать ее в трубу, точно горит, взрывается и удушает.

Однако теперь мы можем вздохнуть спокойно. Конечно, мы на войне, и Газпром – это оружие. Но если вы держите эту книгу в руках, это значит, нам удалось разобрать это оружие, такой опасный предмет нашего любопытства – и не взорваться. Возможно, впрочем, что, разбирая оружие Газпром, мы не дошли до взрывателя, не коснулись детонатора и вообще ничего не поняли в том, как эта штука работает. Возможно.

Но мы точно выяснили несколько важных вещей.

Газпром не хорош и не плох, как не может быть хорош или плох автомат Калашникова или револьвер Кольта. Оружием можно убивать и запугивать, а можно защищать и беречь. Все зависит от того, в чьих оно руках.

Оружие бездушно. Оно не ведает страха, оно не знает любви и жалости и оно ни в коем случае не станет хранить верности своему нынешнему владельцу, как только изменятся времена.