Человек звезды - Александр Проханов Страница 64

— Я тебя понимаю. Твой рассказ кажется мне фантастичным. Хочу услышать твой фантастический чудесный рассказ.

Вера слышала шелестящие звоны серебристой осины, видела розовую зыбкую тень, перебегавшую по ее рукам и ногам, вдыхала сладостные пьянящие ароматы волшебных цветов. И голова ее тихо кружилась в восхитительном сне, в котором приснилась ее жизнь, и это ветряное волнистое поле, и этот чудесный немолодой человек, ставший для нее единственным, драгоценным.

— Там был отдел новейшей физики, в котором материя подвергалась воздействию исторической энергии, а энергия божественного Света проникала вглубь кристаллических решеток. В результате создавались материалы сверхпрочные, сверхгибкие, выдерживающие удар любого снаряда и взрыва. Прозрачные для лучей настолько, что становились невидимыми, и ты мог ощущать их только на ощупь. Поглощавшие все без остатка лучи, так что сделанный из них самолет становился неразличим. Из этих материалов создавались корпуса звездолетов, оболочки приборов, способных работать на солнце, плазменные поля, пропускавшие электрический ток без потерь на тысячи километров. В стенах Института Победы возникла математическая школа, способная вычислять будущее. Она доказала, что Победа сорок пятого года была одержана гораздо раньше, и уже содержалась в победе на Чудском озере, в Куликовской битве, под Полтавой, на Бородинском поле. Гравитация мистической Победы сорок пятого года притягивала и вызывала к жизни все события предшествующей русской истории. Та же математика доказала, что скорость перемещения может превышать скорость света и соответствовать скорости мысли. Так что возможны условия, при которых мы можем моментально переместиться в другую галактику. Все эти теории способствовали созданию межгалактических звездолетов, опытные образцы которых были сконструированы в семидесятых годах. Я не слишком сложно выражаюсь? Тебе это интересно?

— Я все понимаю. Ведь я читала научно-фантастические романы про машину времени, про марсианские города, про Аэлиту. А теперь эти романы стали действительностью.

Вера улыбалась, вслушиваясь не в смысл, а в голос, который произносил эти сказочные слова. Сидевший перед ней любимый человек был сказочник, который исцелил ее от горького недуга и теперь окружал фантазиями и видениями, отвлекая от темных воспоминаний. И она не удивится, если в осину вдруг сядет птица с сияющими перьями и золотыми глазами, если по полю промчится огненная кобылица, а само цветущее поле поднимется на воздух и, волнуясь, полетит как волшебный ковер.

— Там работали теоретики, изучавшие опыт коллективов, в которых отдельный член сообщества, включенный в общее дело, способствует совершенствованию сообщества и при этом совершенствуется сам. Человек отдает коллективу все свои силы и дарования, и при этом эти силы и дарования постоянно умножаются. Такими организациями были боевые подразделения Красной армии, монастыри Древней Руси, заводы, выпускавшие военную технику, научные школы, работавшие над великими открытиями. Таким коллективом была Брестская крепость, оплот сопротивления. Соловецкий монастырь, осажденный царскими стрельцами. Поэты Серебряного века, составлявшие сложное творческое единство. Семеновский и Преображенский полки, опричники Грозного, сталинский «орден меченосцев».

Там изучалась таинственная сущность семьи, где материнская жертва становится залогом продолжения рода. Изучалось лицейское братство, подарившее России столько великолепных творцов от Пушкина до Горчакова. Но смыслом всех этих исследований было создание такой общности, которая, создавая материальный продукт или научное знание, вырабатывало энергию Света. Каждая ячейка являлась маленькой фабрикой Света, источником благодати, в которой расцветала личность, совершенствовалось братство, а весь народ, вся страна обретали ресурс развития. Святость — это мед, который скапливался в этих ячейках. Братская самоотверженность, жертва ради ближних своих, возвышенность чувств и помыслов — все это позволило советским батальонам выиграть войну, блокадному Ленинграду выстоять под музыку Шостаковича и стихи Ольги Бергольц, а «красным мученикам» Зое Козмодемьянской, Олегу Кошевому и Александру Матросову бесстрашно идти на смерть. Тебе интересно, что я говорю? Ты меня понимаешь?

— Я тебя понимаю. Ты подхватил меня, когда я падала в бездну. Ты мой спаситель. Я люблю тебя. Буду век тебе служить. Если потребуется, отдам за тебя жизнь. Буду стараться, чтобы тебя окружало одно добро, одна благодать.

Вера чувствовала восхитительную красоту и неповторимость мгновенья, когда вдруг остановилась и перестала волноваться розовая тень на земле, и умолкло, перестало шелестеть серебряное дерево, и замер ветер, превратившись в стеклянный мираж. И они с любимым человеком в этом драгоценном стеклянном мираже, в остановившемся времени останутся навсегда.

— В Институте Победы был отдел, изучающий проблему бессмертия. Учение о жизни вечной. «Да будет царствие твое как на небе, так и на земле». Николай Федоров и его теория воскрешения отцов усилиями детей. Икона и молитва, как коридоры, ведущие в рай. Сказки о живой и мертвой воде. Русский космизм, как сражение с энтропией. Там изучались стихи русских поэтов с предчувствием собственной смерти. «В полдневный жар в долине Дагестана с свинцом в груди лежал недвижно я». «И где мне смерть пошлет судьбина, в бою ли, в странствии, в волнах?» «Боль проходит понемногу, не на век она дана. Есть предел смертельным стонам. Злую муку и тревогу побеждает тишина». «Бесследно все, и так легко не быть. Со мной или без меня, что нужды в том?» «Пуля, им отлитая, отыщет грудь мою, она пришла за мной». «До свиданья, друг мой, до свиданья». Вся русская ноосфера — это увековеченное человечество, банк данных о русских людях, которые в будущем подлежат воскрешению. 30 миллионов русских людей, погибших на полях священной войны, — это Христова жертва, принесенная русским народом «за други своя». Жертва, за которой следует воскрешение и бессмертие. Я это знаю, поверь мне!

— Я верю.

Все в ней пело, струилось, переливалось от нежности и любви. Ей выпало несказанное счастье родиться, воплотиться среди этих цветов, дуновений, шелестов. Встретить любимого человека, с которым будет неразлучна до смерти, и потом их души, обнявшись, помчатся в лазурь, где их ожидает блаженство.

— Еще одно направление — это благоговение перед жизнью. Обожание жизни, как волшебной субстанции, которая переливается из цветка в птицу, из оленя в человека, из звезды небесной в крохотную незримую тварь. Молитвенное отношение к жизни, не позволяющее убивать, обижать, унижать. И в награду за это молитвенное отношение ты слышишь музыку сосны, понимаешь язык кукушки, призываешь синюю тучу с дождем. Такое мировоззрение ощущает Вселенную, как цветущий сад. «Это Млечный Путь расцвел нежданно садом ослепительных планет». Когда еще дымились руины городов, когда еще не высохли слезы вдов и сирот, Сталин велел насаждать на изувеченной земле сады. Сталинский план преобразования природы — это план преображения военных пустырей в страну райских садов. Благоговение перед жизнью, побеждающее смерть.

Она любила его. Он был сказочник, звездочет. Был кудесник и волхв. Был исследователь и дерзновенный герой. Но она хотела, чтобы странствия его завершились, чтобы они навсегда поселились в его ветхом доме на окраине города с золотыми шарами в палисаднике. И она выкатывает в палисадник детскую коляску, в которой спит их сын, и над его спящим лицом летает белая бабочка, очерчивает в воздухе невидимый круг, за который не переступят напасти и горести мира.