Песнь тунгуса - Олег Ермаков Страница 63

Это, конечно, камень преткновения. Могилевцев говорит, что я просто крепок, здоров. А если случится серьезная болезнь? Острая боль? Тут без техники ведь не обойдешься.

Ну да, наверное, вынужден согласиться. Хотя сам-то думаю, что боль, болезнь неизбежны, так природа выбраковывает, выбирает слабину. Любу эти рассуждения ужасают. Она «караул» кричит, это ж фашизм.

А по-моему, согласие с Природой.

Вот свидетелем внутреннего, так сказать, браконьерства, довелось быть Мишке Мальчакитову. Он ехал с колонной машин по ледовой дороге, возвращался в интернат после «поломки» ноги. А два лесника шли в противоположном направлении — в поселок с Северного кордона, куда доставляли какой-то груз. Это были лесники Голыгалов и Моргасов. И Мальчакитов видел, как лошадь вырвалась из оглобли, и один из них вдруг вогнал пешню лошади прямо в глаз, потом в бок. К местной хронике я приклеил две машинописные странички «Протокола заседания местного комитета». Повестка дня была такая:

1) Рассмотрение дела об увольнении Моргасова Н. А.

2) Рассмотрение дела об увольнении Голыгалова Ю. Н.

Выступление директора Васильева В. Л. Поведение неоднократно рассматривалось. В последнем: когда они находились в командировке — убили лошадь Кубинку. Те части, где были нанесены повреждения, они не привезли. Прошу местком строго подойти к этому вопросу.

Выступил Моргасов Н. Прилагаю объяснительную.

Выступил лесник Северного кордона Тарасов Г. В. Прилагаю объяснительную.

Выступил Голыгалов Ю. Виноват один, Моргасов ни при чем. Лошадь убил пешней. Видела колонна машин.

Выступил лесник Тюменцев А. А. Утверждает, что глаз выклевала ворона. Лошадь шла уже без глаза.

Выступил лесничий Андрейченко Ф. С. Что заставило убить Кубинку?

Голыгалов. Вырвалась из оглобли. Злость. Заколол сбоку один раз. Опомнился, но поздно.

Андрейченко. Ран много. Сильно был пьян?

Голыгалов. Нет.

Андрейченко. Были раньше такие случаи?

Голыгалов. Нет.

Андрейченко. Почему не разбудил Моргасова?

Голыгалов. Не хотел беспокоить.

Андрейченко. Почему не рассказал Моргасову?

Голыгалов. Не хотел.

Андрейченко. Почему, когда приехал в поселок, обманывал? И уехал?

Голыгалов. Дочь, температура 40, болела.

Васильев. Согласен со всеми вопросами, пусть расскажет местному комитету.

Моргасов. Не такой уж я злостный пьяница. Жена остается здесь, болезнь у меня серьезная, никто меня не возьмет, если бы я был здоровый. Состою на учете.

Андрейченко. Моргасов может ходатайствовать о трудоустройстве.

Голосование: 5 голосов о трудоустройстве.

О Голыгалове.

Андрейченко. Ряд взысканий были раньше, аморальный поступок с лошадью. Я не вижу причин отказать администрации.

Тарасов. Жаль лошадь, которую убил. Пусть возместит убытки.

Голыгалов. Я очень виноват. Хочу обратиться, чтобы меня оставить на работе.

Андрейченко. Такое грубое нарушение, зверское убийство, если мы оставим его на работе, то это будет ошибкой местного комитета.

Тюменцев. В защиту ничего не могу сказать.

Андрейченко. Он и тебя убьет.

Голосование. На увольнение — единогласно.

…Ну а другой «браконьер» размозжил голову собутыльнику. Да, браконьер, если убивать не разрешили, как, допустим, на войне или в тюрьме. В сентябре пять лет назад рабочий, уволенный за пьянство, но никуда не уехавший, проломил голову другу. Утром к ним зашла работница метеостанции и увидела двоих спящих, одного — в луже крови. Разумеется, никто ничего не помнил. Убийце за хранение ножа и убийство дали десять лет строгого режима. Как будто он ножом действовал. Нет, орудием стала тара: бутылка из-под шампанского.

Увы, все по Пушкину, страсти роковые сотрясают уклад этого вроде бы тихого места.

О вчерашнем снегопаде ничего не напоминает. Светит солнышко. Чирикают птички. Зеленеют кедры. Льдины плавают в трупных пятнах. Где-то рокочет трактор. Взлаивают собаки лениво. Я их не люблю, главным образом из-за того, что вот они лают. У меня от лая начинаются головные боли. Ну, и я думаю о них, как о подлых существах, предавших своих вольных собратьев. В будущем заповеднике не будет собак.

Хм, только собаки по классификации того забубенного бича, погибшего под ударом дружеской руки. Собаки и кошки. Но к собакам по этой классификации я отношусь терпимо. Главное — никаких крыс.

Навстречу идет жена бывшего завклубом, а теперь тракториста Ильи Портнова, улыбается, сияя золотой коронкой. Здороваемся. Она спрашивает, будет ли сегодня 495? Это обычный рейс с Большой земли. Начинаются каникулы, и все ждут своих ребят. Ну, я не диспетчер, но отвечаю, что погода добрая. Ей нравится мой ответ, и она улыбается еще шире. Фантастически некрасива. Но замужем, родила двоих. А вот дочь Андрейченко много моложе, но никак не отыщется ей мужик, несмотря на то, что ее можно посчитать даже симпатичнее жены Портнова. Да, черты ее лица выглядят неплохо: глаза, губы, брови, лоб. Но все вместе — отталкивающе. Что-то лягушачье в веках, что ли? Возникает какой-то болотный привкус. Потому и дали ей кличку Плесневелая. Но вроде бы нашелся и для нее ухажер, странноватый разноглазый и чубатый сварщик Кузьмич с затемненным прошлым. И надо же: чуть счастье у девки не отобрали на какой-то срок, схватили Кузьмича после пожара. Да тут подвернулся Миша Мальчакитов, это более легкая добыча. Эвенк, помалкивает, улыбается, смотрит куда-то мимо… Весь в бабку. Смотрит и как будто что-то такое видит, недоступное всем следователям и судьям. Сейчас они в растерянности: убыток-то велик, сто с лишним тысяч. Кто виноват? Кого сцапать и засудить? Эвенк едва ли останется жив. Хотя кто знает. И неизвестно, кто в него попал, милицейские ребята или наш лесничий Андрейченко в капитанке. Если подумать, то для него это было не в масть. Живой эвенк снова вернулся бы на скамью подсудимых, да и все. А так — полная неизвестность. Могут снова и за Кузьмича взяться, закогтить, потащить. Или все спишут? Ну, если эвенк под скальпелем помрет?

На самом деле эвенка-то и надо спасать, как сказала Кристина, подруга этого паренька Шустова. Она ведь ничего не знала и вот взглянула свежо. Что ж, это и было бы первым важным делом заповедника нового типа. Спасали здесь когда-то соболя. А теперь надо беречь эвенков. И созерцателей. И возможно, этот Мальчакитов-то и есть натуральный созерцатель.

В колодце набираю воду. Из близкой тайги наносит запахом прели и свежей зелени. Очень теплая весна. Здесь-то она, как обычно, запаздывает, ее сам Байкал приостанавливает хладным дыханием. А в глубине тайги уже цветы, бабочки. Впрочем, и здесь на пригорках цветет сон-трава. Этот таежный дух долго всем помнится, кто бывал здесь и уезжал. Многие, наверное, за ним и возвращались.