Имбирь и мускат - Прийя Базил Страница 63

— Что, задержался?

Удивленный отцовским тоном, Раджан выпрямился:

— Э-э, да. Оказалось, что после заседания будет вечеринка, а не торжественный ужин.

— Понятно. Ну, ложись скорей.

— Хорошо, питхаджи. — Раджан нарочно использовал индийское слово, чтобы показать свою покорность.

— И не забудь запереть дверь, — велел Карам перед тем, как уйти в спальню.

Поднимаясь по лестнице, он отчетливо почувствовал, что отныне потерял власть над сыном. Раджан должен был раскаяться, но он был рад, что так легко отделался, и быстро уснул крепким пьяным сном. Карам с виноватым видом улегся в постель. Глубоко в душе он понял: больше Раджан его не боится.

Три года спустя самостоятельность Раджана перешла всякие границы и нанесла Караму и Сарне удар, от которого они так и не смогли оправиться. Как-то в воскресенье (Пьяри тогда тоже приехала домой) родителям пришлось встать перед фактом, навсегда изменившим их мнение о сыне и определившим их будущие отношения.

Сначала Карам заметил, что дети весь день не ладят.

— Чего это вы цапаетесь? — наконец спросил он за чаем.

— Всегда одно и то же! — Сарна изобразила руками говорящие рты. — Кусер-кусер. Даже в детстве такими были — кусер-кусер, и ничего с вами не поделаешь. Прячетесь по углам, шепчетесь, шепчетесь…

— Ничего, — ответил Раджан, и в ту же секунду Пьяри выпалила:

— Он хочет кое-что вам сообщить.

Родители выжидающе уставились на сына.

— Я… э-э… ну… — Он бросил на сестру испепеляющий взгляд. Потом встал, сцепил руки за спиной и глубоко вдохнул — совсем как во время конкурса на лучшего чтеца в школе. Наконец очень быстро проговорил: — Я не юрист.

— Что? — Карам опустил чашку и наклонился поближе к сыну, словно от этого все могло проясниться.

— Я не юрист, — повторил Раджан. Страх перед этими словами потихоньку убывал, но сердце Раджана все еще колотилось в ожидании отцовского гнева.

— Что ты такое говоришь? — Карам был сбит с толку. — Конечно же, ты юрист. Мы видели твой выпускной. — Он указал на фотографию с выпускного бала, висевшую над камином.

— Ну, разумеется, юлист, — подтвердила по-английски Сарна, невольно придав слову ироническую окраску.

— Да, я окончил университет. При всем том я не юрист. Меня не приняли в коллегию адвокатов, потому что я не сдал экзамен. — Раджану стало легче. Густой туман, сквозь который он разговаривал с семьей, рассеивался.

— Ты же его сдавал! — не унимался Карам. — Ты так говорил. Мы не видели тебя несколько недель, потому что ты готовился к этому экзамену. Ты что, провалился? В этом все дело?

Раджан невольно съежился.

— Я был с вами не совсем честен. — Теперь он сцепил руки перед собой, точно моля о поддержке и понимании. — Я не готовился к нему и вообще не думал сдавать. У меня другая работа. И она мне нравится.

— Я так и знала! — Сарна затрясла головой. — Как чувствовала — что-то неладно! Мать всегда знает, если ее дитя…

— То есть ты солгал. — Карам перебил ее, рубанув рукой воздух. — Все это время я думал, что ты зубришь учебники… Чем же ты занимался? Что за работа?

— Я ответственный сотрудник рекламного агентства, — ответил Раджан.

— Кто-кто? Разве можно иметь такую должность без образования? Ты ведь юрист.

— Я помогаю организовать отношения между агентством и клиентами.

— То есть ты менеджер? — Карам почесал бороду.

— Ну, не главный, конечно, хотя в каком-то роде… Я улаживаю повседневные дела. — Раджан замолчал, увидев, что отец так ничего и не понял.

— Почему ты не можешь стать юристом? Какой тогда смысл в твоем образовании?

— Я никогда не хотел им быть, отец. Ты этого хотел, а не я. Доктор, юрист, бухгалтер, фармацевт. Доктор, юрист, бухгалтер, фармацевт… Все свое детство я слышал одну и ту же песню. Я выбрал юриспруденцию только потому, что это было меньшее из зол. Все равно это был не мой выбор, а твой.

Сжавшись на маленьком стульчике у обогревателя, Пьяри наблюдала за признанием брата со смесью удивления и восторга. Почему он так боялся сказать правду? Уже несколько месяцев она уговаривала Раджана очистить совесть, тот отмахивался, обещая, что сделает это «когда будет готов», «когда придет время», «когда нужда заставит» и так далее. Недавно Пьяри поняла, что за этими «когда» кроется «никогда». Вот почему она вынудила его сознаться.

— Мы уже всем сообщили, что ты юрист. Все сообщество так думает!

— Значит, придется их разочаровать. Объясни, что я передумал.

— Постой, чем ты тогда занимаешься? Придумываешь рекламу?

— Нет, я ничего не придумываю. — усталым голосом ответил Раджан.

— А что делаешь?

Раджан прижал пальцы к вискам, потом взъерошил волосы и сцепил руки за шеей. Лучше отцовская ярость, чем допрос! Как же ему все втолковать?

— Я уже сказал, что работаю с клиентами вроде «Кока-колы», «Персила» и все такое. Разговариваю с их представителями.

— Ты рекламируешь «Кока-колу»?

— Нет, пап. — Раджан вздохнул. — У нас еще слишком маленькое агентство, чтобы работать со столь солидными фирмами.

Карам уставился на свои до блеска начищенные туфли, как будто они могли пролить больше света на происходящее, нежели глаза сына. Все-таки не стоило его стричь!

— Я думал, ты станешь юристом, — печально произнес он.

Внезапно Раджан почувствовал себя виноватым. Он неуклюже поерзал на стуле:.

— Ладно, мне пора.

Пьяри недоуменно посмотрела на брата, но Раджан уже торопился к двери, словно та вот-вот исчезнет.

— Нет, нет! — Сарна быстро сменила гнев на милость, лишь бы удержать сына дома. — Выпей чаю, я же приготовила твои любимые катай! Поешь, полегчает! Вот, я тебе завернула, и с собой возьмешь. Ну, садись. — Она встала и потянула его к дивану.

Карам забормотал:

— Полегчает ему! Надо же! А о нас ты подумала?

— Мам, у меня нет аппетита.

— Какая разница?! Ешь, аппетит приходит во время еды! — Сарна протянула Раджану тарелку с ароматными печеньями в форме куполов.

Тем временем Карам обратился к Пьяри:

— Ты знала?

Она отвела взгляд. Больше всего она боялась, что ее примут за соучастницу преступления.

— Очень мило. — Карам не догадывался, что дочь все эти месяцы уговаривала брата сознаться. Он не ведал, каким тяжелым бременем ложь Раджана легла на Пьярины плечи и что на сей раз она прилетела в Лондон, чтобы заставить брата все рассказать. «Если ты не признаешься, то кто-нибудь проболтается, и тебе же будет хуже», — настаивала она. Но Раджан не понимал, почему это так важно. Ему не приходило в голову, что Сарна расхваливает его всем молодым девушкам и посылает в Индию его фотокарточки с подробным списком достижений на обратной стороне.