Никола Тесла. Портрет среди масок - Владимир Пиштало Страница 63

— Приглашаю вас на месячник обожания природы, — говорил ему Мьюр. — Вам это ничего не будет стоить, за исключением времени, да и это не так уж страшно, потому что в основном вы будете пребывать в вечности…

В вечности стука колес Тесла с запозданием откликнулся на приглашение Мьюра. Он посмотрел в окно и увидел множество черных птиц, рассыпавшихся по склонам горы. С улыбкой он вспомнил свою детскую работу «Об ущербе, наносимом посевам воронами». Свисток паровоза вернул его к действительности. Свисток вился в величественном пейзаже.

— Колорадо-Спрингс! — объявил гнусавый начальник станции.

— Зачем вы приехали в Колорадо? — Репортер вытащил блокнот из кармана пиджака в клеточку.

У стойки отеля «Альта-Виста» Тесла пожал руку немногословному предпринимателю Джозефу Дозьеру.

Прежде чем стать предпринимателем, этот человек был обычным рабочим.

— Десять лет я каждое утро покупал своему шефу газеты, — жаловался Дозьер, почесываясь ногтями, более подходящими для резьбы по дереву или борьбы с медведем. — И он мне ни разу не заплатил за них. А у меня было шестеро детишек.

Немногословный Дозьер согласился построить лабораторию для Теслы. Он взмахнул руками и состроил такую мину, будто все уже сделано и позабыто.

Тесла прибыл в Ноб-Хилл с первыми рабочими.

«Разве в латыни „терпение“ и „страдание“ не однокоренные слова?» — бубнил он себе под нос.

Если бы его попросили определить, что есть гений, он бы ответил: «Нетерпение!» В последующие месяцы из ничего возникло деревянное здание. На крыше амбара выросла стальная башня, над ней поднялась мачта.

В самом странном из всех амбаров Тесла перекрикивался по-немецки с молодым ассистентом Фрицем Лёвенштайном.

— Быстрей! — кричал Тесла Лёвенштайну, совсем как некогда кричал ему Ференц Пушкаш.

Посреди амбара поставили огромную катушку, ласково прозванную Горгоной. Рядом с первой катушкой установили другую, отрегулированную синхронно с электрическими колебаниями первой. Аппаратуру Тесла, как всегда, привез в волшебных ящиках. Тесле казалось, что поставка последних аппаратов затянулась. Наконец воловья упряжка доставила передатчик, похожий на паучью сеть. Когда его монтировали, перед срубом установили знак: «Не приближаться! Опасно!»

Дозьер с удивлением заключил:

— Все готово!

Первым, кого Тесла вспомнил в только что выстроенном амбаре, был Джон Мьюр. Светлоглазый шотландец напоминал сербского длиннобородого старика или ирландского сказочного карлика — лепрекона. В молодости Мьюр ослеп. Когда зрение вернулось к нему, он поклялся никогда больше не считать «улыбку бога» отражением природы. В великолепном пейзаже Колорадо-Спрингс Тесла смотрел на мир глазами Мьюра. Как и на Ниагаре, он с головой утонул в великолепии природы и растворился в ней. Разве святой Бернар Клервоский не говорил, что у лесов можно научиться большему, чем у книг?

Одиночество, давний спутник, начинало ему нравиться. Люди стали для него слишком медлительными. И без них ему было очень хорошо.

Только с приходом весны он позволил себе спуститься на партию виста в местный клуб «Эль-Пасо».

— Мы живем в престранном местечке, — хвастался перед ним толстяк Джереми Фальконер, президент клуба «Эль-Пасо». — В Колорадо-Спрингс многие приезжают, чтобы поправить здоровье, но сюда, — и он тростью провел черту на пороге клуба, — ходят только холостяки.

Глаза ученого кассира затуманились.

Зобастый секретарь протянул ему визитную карточку размером с театральную программку. На ней стояло: «Джон „Селезень“ Харрис. Я верю в мир, прогресс и братство всех людей мира». На визитке также была фотография веселого Селезня с бакенбардами и со ртом, полным огромных зубов. Заклятый женоненавистник предупредил Теслу:

— Вот увидите, отсюда горные вершины и другие огромные предметы вам покажутся карликовыми.

— А далекие люди в ваших глазах вырастут до гигантских размеров, — прохрипел Фальконер.

— Здесь свет и законы оптики издеваются над зрением, — добавил глухим голосом онанист-кассир.

— Вот увидите. — Фальконер опустошил бокал кларета. — Колорадо-Спрингс во многом отличается от остального мира.

И в самом деле, Теслу пьянила необыкновенная чистота атмосферы. Лампы у подножия далекой горы сияли так ярко, будто были всего в двух кварталах отсюда. Звуки, особенно высокие голоса, распространялись на огромные расстояния. Как некогда в Пеште, колокольный звон в далеком городке раздавался прямо у него в голове. В Ноб-Хилл скрип колес и разговоры жителей были слышны так, будто все это происходило за дверью.

— Я полагаю, это происходит из-за максимальной наэлектризованности воздуха, — объяснял он преданному Лёвенштайну.

— Вы знаете, что самые хорошие фотографии заснеженных горных вершин сделаны при лунном свете? — просвещали его ученые холостяки из клуба «Эль-Пасо».

При лунном свете маслянистые тени облаков мчались по пустыне. Однажды вечером Тесла рассмотрел меланхолическое лицо Джозефа Дозьера на расстоянии полукилометра.

— Как дела? — Тесла снял шляпу.

Дозьер упер палец в небо:

— А! Луна! Звезды! А?!

И разве не отец Николы, Милутин Тесла, увидел однажды водопад из искр, одновременно далекий и близкий настолько, что его, казалось, можно было коснуться рукой? Оставив после себя в небе голубые полосы, водопад света исчез за холмом, и звезды «побледнели».

Колорадо-Спрингс ежедневно демонстрировал «чудные феномены».

В этом месте по небесному своду скользило больше падающих звезд, чем можно было загадать желаний. Однажды он увидел, как одна звезда лопнула в небе и рассыпалась искрами.

— Неужели это настоящее лицо мира? — Тесла дрожал от восторга.

Острая интуиция щекотала костный мозг.

Здесь он попал в космическую среду и впервые в жизни заработал в полную силу.

Каждое утро стоило того, чтобы просыпаться.

Как только Гелиос ступал на свою колесницу, кромка неба становилась кроваво-красной. Вершины гор превращались в жерла мартенов, из которых изливался расплавленный металл. Быстро возникали и исчезали облака. Огромные снегоподобные массы плыли в воздухе.

Однажды вечером он записал в дневнике:

«Белизна и чистота массы облаков таковы, что никто, даже ангел, не может соприкоснуться с ними, не запятнав их».

Парящие облака выглядели очень массивно, и трудно было поверить, что они состоят из пара. Вереницы небесных вершин были неотличимы от настоящих, земных. Тесла писал Роберту и Кэтрин, что неоднократно наблюдал в небе океан с глубокими зелеными, темно-синими и черными водами! По океану были рассыпаны зеленые острова, сверкающие льдины, парусники и даже пароходы, неотличимые от настоящих, потому что были созданы из ослепительного тумана. Однажды он обнаружил нечто вроде небесной Швейцарии.