Седьмая жена - Игорь Ефимов Страница 63

Антон подумал, что вот – еще не поздно. Можно развернуться и уехать. Вернуться домой. Дети будут рады. Или можно отправиться в кино. Он как раз хотел посмотреть один фильм о столичных журналистах. Его заинтриговала рецензия. Герои – муж и жена. Жена заподозрила мужа в измене и стала рыться в его бумагах. Нашла квитанции. Этот простофиля платил в мотелях кредитной карточкой. Антон тоже платил карточкой, когда у него начался роман с женой-4, но квитанции всегда выбрасывал. И жена-3 поймала его не на этом, а на фотографиях. Он хранил поляроидные снимки, сделанные на пляже в Сан-Франциско. Тоже – умник. Рука не поднялась выбросить эти плечи, покрытые розоватой загарной шелухой, эти расширенные требовательным ожиданием глаза. Да и всегда можно было сказать Сьюзен, что это просто жена важного клиента. А надпись, сделанную ею на обороте, так и не заметил. «Третьему-лишнему – с восхищением и признательностью». Ваша честь, подсудимому нечего сказать в свое оправдание.

Он остановил машину на соседней улице. Посидел в ней с полчаса. Вернулся к отелю пешком. Улыбающийся клерк за стойкой сказал, что нет, миссис Себеж он не может найти в списках постояльцев. (Как будто она дала бы свою настоящую фамилию.) Может быть, проверить в списках гостей, приглашенных на прием? О да, сегодня у них большое событие. Все восточное крыло арендовано для празднования шестидесятилетия – он назвал фамилию знаменитого певца, слава которого недавно снова пошла вверх после недолгого спада. Нет, и в списках приглашенных на прием миссис Себеж тоже нет. Может быть, мистер Себеж хочет подождать? Вход в бар вон там, за пальмами и азалиями.

Антон отправился бродить по вестибюлю. У входа в восточное крыло толпились любопытные и поклонники. Время от времени по коридору, образованному полицейскими, проходили пары во фраках и бальных платьях, загримированные в невозмутимую приветливость. Антон приподнялся на цыпочки и попытался заглянуть в зал. Кусочек недоступного мира испускал медовое свечение, гудел. Простые смертные могли проникнуть туда, только если им посчастливилось носить белую куртку официанта.

Потом в вестибюле заиграла музыка. Полицейские передвинули свои шпалеры к подножию внутренней лестницы. Седеющий певец стал спускаться по мраморным ступеням навстречу поднятым лицам, цветам, аплодисментам, вспышкам. Его спутница прятала лицо у него за плечом. Антон вспомнил, что ранние пластинки этого певца он покупал в подарок еще жене-1, когда она родила Голду. Там была одна песенка, которую напевал тогда весь кампус. «У тебя столько дорог впереди, шоссейных, мощеных, проселочных, ты забудешь меня, как забывают дорогу, по которой промчались в ночи, но однажды припомнишь мой взгляд, и как свет встречных фар, как свет встречных фар, он ударит в лицо, так, что выпустишь руль, так, что выпустишь руль».

Улыбающийся певец прошел совсем близко и на минуту остановился, чтобы вписать автограф в блокнот, протянутый ему между фуражками полицейских. Его спутница оказалась на виду без прикрытия, застыла, оглядываясь в растерянности, барабаня пальцами по медальону на груди, и на ней было сиреневое платье с глубоким вырезом, длинное, до щиколоток, и Антон подумал, что он никогда не видал этого платья на жене-5, а медальон однажды видел и удивился, что у нее есть такая старинная и дорогая вещь, но она сказала, что это подарок тетушки Кларенс, подарок тетушки Кларенс.

– Капитан Себеж – встать! На месте шагом марш! – рявкнул вдруг Козулин. – Бегом! Быстрее!.. Колени выше! Рукой – отмашку!.. Переходим на шаг!.. Теперь приседания!.. Раз – два, раз – два!..

Антон подчинялся с радостной готовностью. Он задыхался. Лицо его сияло. Встревоженный Рональд шагнул к нему, но Козулин жестом приказал не вмешиваться.

– Оставьте! Я знаю, что делаю. У нас случалось такое на флоте. Человек терял волю. От усталости. Его нужно подключить к чужой. Как к респиратору. Как к искусственной почке. Как к электросети. Раз – два!.. Раз – два!.. Встать! Смирно! Руки за голову, концы пальцев сведены! Наклоны вперед на-чи-най! Правой рукой – до левого носка! Левой – до правого! Колени не сгибать! Не останавливаться!.. Остальные могут идти. Встретимся за обедом. Раз – два, раз – два…

Антон хрипел, слизывал катившийся пот, смеялся. Место золотого петушка с указкой больше не пустовало. Как хорошо было подчиниться захватчику, как хорошо, когда тобой распоряжаются. Разленившиеся мышцы оставили свою индусскую дурь, с готовностью выполняли все приказы нового сахиба.

– Раз – два – три – четыре!.. Раз – два – три – четыре!..

Потом он стоял навытяжку перед адмиралом, выслушивал инструкции. Мозг впитывал их автоматически, не смел сомневаться, спрашивать, возражать. «Есть, вылететь в Лондон… Есть, явиться в советское посольство… Есть, встретиться с мистером-товарищем Глухаревым… Есть, получить визы на всю команду…»

Но дальше начались какие-то сбои. Память отказывалась записать непонятное, издавала протестующие писки.

Откуда возьмется адвокат Симпсон? Что делает жена-4 в Лондоне? Почему ему нужно выследить ее и одновременно прятаться от Симпсона?

– Симпсон вылетает, чтобы перехватить вас в Европе. Так донесла моя агентура. С вас теперь есть что содрать. Одни авторские права на историю плавания «Вавилонии» потянут тысяч на сто. Единственная защита от него – доказать, что у жены-4 новый спутник жизни. Они свили временное гнездышко в Лондоне, в одном отеле. А Симпсон будет караулить вас в Кале.

– В Кале?

– Так я объявил на пресс-конференции. Что отремонтированная «Вавилония» сделает первую остановку на французском берегу Ла-Манша. На самом же деле она подхватит вас в Дувре. С Симпсоном надо быть крайне осторожным. У него огромные связи. Кроме того, вас ненавидит вся адвокатская братия. Изобретатель страховки от разводов должен быть раздавлен любой ценой. Теперь вы понимаете, как вам валено заполучить хорошие снимки вашей четвертой жены в обнимку с новым другом? Недаром же я выбрал в качестве подарка для вас фотоаппарат…

Фотоаппарат, поднятый над головами кем-то из поклонников певца, на мгновение заслонил от Антона жену-5. Когда аппарат опустился и отблеск вспышки растекся по глазной сетчатке, он увидел, что жена-5 раздвоилась. Вернее, две женщины теперь стояли по обе стороны певца и держали его под руки. Вторая женщина выглядела постарше. Это была тетя Кларенс. Чем-то обе женщины были похожи друг на друга. Но еще больше сходства было у жены-5 с самим певцом. Когда они стояли так рядом, все могли видеть, как бесконечно изобретательно гены умеют лепить наши лица, как ловко вписывают неповторимость в родовые черты. Потом шестидесятилетний победитель жизни, владелец миллионов сердец – плюс два самых дорогих по бокам, – торжественно ушел в зал навстречу аплодисментам, поддерживаемый с двух сторон женой и дочерью.

Антон попятился. Вышел из отеля. Ночной мрак стоял стеной, оттесненный шеренгой фонарей. Он добрел до своей машины. Он ехал очень осторожно, потому что чувствовал провал в том месте памяти, где хранились правила уличного движения. Да и во многих других местах. Мозг был заполнен вопросом «зачем?». Зачем ей понадобилось скрывать? Все эти годы. Такая скрытность, такое притворство. Она стыдилась его, стыдилась появиться с ним в недоступном мире? Обгоняющие машины недовольно гудели ему. Только упершись в ворота своего гаража, он понял, что ехал с выключенными фарами.