Мистер Пропер, веселей! - Василий Богданов Страница 62

– Послушайте, – прижав зад к стулу, возмутился Н. И.

– И послушаем, – заметил азиат, опять медленно поворачивая голову, – когда придёт время.

После этих слов оба милиционера вернулись к игре в шахматы.

«Господи! – думал Гаврилов. – Это изначально была ловушка! И я добровольно в неё угодил! Как теперь выбираться?» Внутренний голос настойчиво твердил ему, что нужно просто встать и уйти. «Встань и уйди! – повторял он. – И никто из них ничего тебе не сделает. Ты свободный человек. Ты ничего не совершил. Встань и уйди». Но маленький гнусный дисциплинированный раб, который жил где-то под ложечкой, упрямо возражал, что встать и уйти невозможно, нельзя никак, раз уже ты оказался на этом неудобном стуле, в этом крохотном кабинете, перед этими строгими людьми.

– Я сейчас встану и уйду, – выдавил из себя Н. И.

Зачем он это сказал вместо того, чтобы действовать? Фраза немедленно обнажила всё его бессилие.

Вершинин пожал плечами, не отвлекаясь от игры.

– Попробуйте.

Гаврилов сдался.

– Послушайте, – сказал он, – если вы хотите задать мне вопросы, задавайте. Я готов на них ответить.

– Заплати налоги и спи спокойно, – хмыкнул азиат, переставляя фигуру. – Верно, я говорю?

– Нас интересуют, – почёсывая подбородок ладьёй, сказал Вершинин, – серые схемы.

– Я не понимаю, о чём вы говорите, – сказал Гаврилов.

– А я думаю, что вы врёте, – заметил азиат и спросил у напарника: – Показать ему бумаги?

– Покажи.

Порывшись в столе, он швырнул на стол стопку договоров, на которых Н. И. разглядел название «Каменный сад+» и фамилию своей жены.

– Не понимаю, зачем вы лезете в бутылку? – произнёс милиционер с азиатской внешностью. – Ведь всё очевидно, и в вашем случае лучший выход – это дать показания.

– Да, – вмешался Вершинин, – расскажите-ка нам во всех подробностях о том, как вы и ваша жена решили вместе надуть государство?!

Гаврилов похолодел и быстро проговорил:

– В соответствии с конституцией я имею право не свидетельствовать против себя и близких родственников!

– Имеете, – оттопыривая губу и глядя на доску, согласился Вершинин, – но это отягчающее обстоятельство.

В этот момент двери распахнулись и внутрь заглянуло весёлое брыластое лицо Шмакова.

– А ну-ка парни, освободите-ка кабинет, – сказал полковник, – человек уже здесь, – и, посторонившись, добавил: – Проходите, Анатолий Петрович, располагайтесь, где удобно, чувствуйте себя как дома!

– Вот сейчас вам и представится возможность обо всём побеседовать, – ухмыльнулся Вершинин, вставая из-за стола.

В кабинет своей неспешной походкой вошёл бывший руководитель депутатской группы «Великая Россия», депутат и крупный бизнесмен Анатолий Петрович Державин. «Ах ты предатель!» – подумал Н. И., испепеляя взглядом полковника Шмакова. Но тот не обращал на него ровно никакого внимания, как не обращают внимания на дохлую муху, упавшую между рамами.

Милиционеры вышли, оставив доску с фигурами. Шмаков, удалившись, закрыл за собою дверь, и Николай Иванович остался один на один со своим политическим противником.

– Ну что, поговорим? – Анатолий Петрович сел на место одного из милиционеров и сложил локти на стол. Н. И. никак не мог оторвать взгляда от его перешибленного носа и раз за разом прокручивал в голове детали их случайной ночной встречи на месте аварии.

– Поговорим, – кивнул он.

– Неужели же ты думал, – произнёс Державин, с сожалением глядя на собеседника, – что происходящее с тобой – обыкновенная случайность?

– Теперь-то я прекрасно вижу закономерность, – твёрдо отвечал Н. И.

– Так, стало быть, ты понимаешь и то, как можно решить твою проблему?

– Кажется, догадываюсь.

– Мне нравится, что ты быстро соображаешь, – продолжал Анатолий Петрович. – А на Шмакова зла не держи, – сказал он, – ведь он свою работу выполнил: обещал вам решить вопрос – и решил! Разве нет? Так что теперь дело за малым – завтра ты пойдёшь и снимешь свою кандидатуру с выборов, и тогда, даю тебе честное слово, уголовное дело против тебя и твоей жены не получит продолжения.

– Нет, – покачал головой Н. И.

– Нет? – переспросил Анатолий Петрович, перстнями карябая поверхность стола.

– Нет, – повторил Н. И.

– Ну смотри, – поднимаясь, произнёс влиятельный собеседник. – Это ведь только цветочки. Если человек поступает неправильно, то сначала жизнь всего лишь щёлкает его по носу, – он изобразил щелчок. – Прислушаешься – хорошо; нет – пеняй на себя, получай фофан. Больше мне нечего добавить.

После этих слов Анатолий Петрович вышел из-за стола и покинул кабинет.