Беглец - Алгебра Слова Страница 62

Один из юристов наклонился к Семенычу:

– Вам плохо?

Семеныч еле кивнул.

– Воды?

– Выйти, – беззвучно шевельнул губами Семеныч. Юрист, придерживая Семеныча за локоть, вывел его из кабинета и спросил:

– Вас отвезти домой?

– Домой? – удивился Семеныч, очнувшись. – Пожалуй, я меньше всего хочу туда попасть сегодня. Спасибо, я пройдусь.

* * *

Голая земля набережной чернела под тяжелыми шагами. Сумеречная насыщенная мгла пахла густой весной и давила на Семеныча безысходностью. Он шел, не осознавая, не принимая, не понимая, как это все с ним произошло.

Семеныч медленно повернул в сторону гостиницы, в полной уверенности, что Она там. Поднимаясь в номер, чувствовал, что начинает задыхаться. Кулаки его невольно сжимались.

Она лежала на постели в одежде. Семеныч ногой захлопнул дверь. Она, вздрогнув, поднялась и кинулась к нему навстречу. Он с силой оттолкнул Ее.

Она отлетела в стену, ударившись спиной. Семеныч подскочил и, сжав Ее за плечи, с ненавистью приподнял и резко отпустил. Ударил кулаком по стене рядом с Ее лицом. Она без звука сползла по стенке вниз, испуганно глядя на него.

– Как ты могла?! – закричал Семеныч.

– Я… – начала Она.

– Я любил тебя!

– Не…

– Ты с самого начала была заодно с Ребенком, – не давал Ей вымолвить слова Семеныч. – Та первая авария! Это вы спланировали!!! Ты с самого начала все специально делала! Зачем ты ко мне привязалась?!

Он ходил по комнате кругами, свирепея. Она молча сидела на корточках у стены, не спуская с него глаз.

– Я всегда подозревал, что тут что-то не так. Я чуял, что неправда! Все эти твои чувства, все эти твои слова, вся эта твоя любовь. Я знал, что все это не может быть правдой! Ведь я знал! Знал! Но не верил. Не хотел верить. А хотел верить, что как раз наоборот, может быть все-таки и есть она – любовь, может быть, ты и есть – единственная любимая! Когда я встретил тебя, мне казалось, что я всю жизнь тебя только и ждал. Только поэтому не сдох раньше! Я догадывался! Я всегда догадывался, что тебе что-то от меня нужно. Только вот никак не мог понять, что именно! Тебе Ребенок платил? Зачем вы все это провернули? Ты мстила Ребенку, встречаясь со мной? Зачем я был вам нужен?! Вы хотели денег?

Семеныч остановился, как будто у него вдруг кончился завод, и устало произнес:

– Вот и все.

Семеныч присел на край постели. Тут же отодвинулся, отогнул одеяло и достал оружие.

– Ты пришла мне угрожать? Шантажировать? Больше нечем! Убивай! – с этими словами Семеныч швырнул Ей пистолет.

* * *

Он снова опустился на постель. Его локти опирались на колени, а руки сплелись в кулак. Глаза его были устремлены в пол. Она стояла перед ним и быстро говорила:

– «На!» – это не удар, это вытянутая ладонь. Возьми, это тебе! Это только для тебя и только твое! Я дарю тебе все, что у меня есть, а если этого у меня нет, я добуду, украду и отдам тебе! Сердце, тело, душу, время и пространство.

Она, наклонившись, несмело поцеловала Семеныча, приподнимая его лицо за подбородок. Целовала его брови, глаза, нос, губы. Он разомкнул руки и обнял Ее, прижал к себе и стал неистово срывать с Нее одежду, пока не освободил все Ее тело. Жадно приник к Ее животу и остановился.

Отстранил от себя на расстояние вытянутых рук, оглядел и глухо обронил:

– Уходи.

Она переступила через валявшуюся на полу одежду и отошла к узкому столику. Повернулась спиной и смотрела на Семеныча через высокое зеркало, висевшее над столиком, Ее пальцы судорожно вцепились в край стола.

Внезапно между ними ощутимо стала повышаться плотность воздуха, который на глазах насыщался серостью и твердел, застывая.

Семеныч пытался припомнить, где он это видел. Пространство комнаты стягивалось к центру своего образования. Это чувствовалось мышцами и суставами, и их тоже начинало тянуть к центру, который сейчас, судя по ощущениям, был между постелью и столиком, между Ней и Семенычем.

Приходилось прилагать усилия, чтобы оставаться на месте.

«Волк!» – вспомнил Семеныч. В ту же секунду дикое животное обрело свои очертания и прыгнуло Ей на спину. Несколько кровавых полос разошлись от шеи до поясницы по Ее спине. Она передернулась. Только Ее пальцы, вцепившиеся в край столика, побелели от напряжения. Как и тогда, Она покорно приняла удар, не пытаясь бороться.

Она выглядела беззащитной, но не беспомощной, стойкой и покорной одновременно. Вся злость и ненависть Семеныча прошли в одно мгновение. Весь мир ушел из этого номера, и из памяти Семеныча. Остался только он и Она.

Семеныч хотел вскочить, но его тело стало ватным. Неимоверными усилиями соединяя все свои клетки волей и заставляя слушаться мышцы, преодолевая противодействие, Семеныч смог продвинуться вперед.

Она все также спокойно смотрела на него через зеркало, только чуть склонила голову набок, шею Ее свело жгучей болью. И той же мучительной любовью пронзило всего Семеныча.

Семеныч напрягся и рывком бросился к Ней, преодолев густую завесу воздуха. Когда он коснулся Ее тела, на миг оно показалось не живым, а мраморным.

Она неестественно прогнулась и обмякла, падая в его руки. Он обессилено опускался на колени вместе с Нею.

Воздух терял насыщенность и медленно приобретал свою нормальную плотность.

Семеныч тяжело дышал. Воздух еще комом стоял в легких, мешая кислороду проникать в кровь, отчего начинала кружиться голова. Вдох и выдох давались с таким трудом, будто останавливались клейкой массой воздуха.

Ее глаза недвижимо застыли на долгую секунду. Семеныч нежно выдохнул на Ее лицо. Она порывисто и глубоко вздохнула, содрогнулась, словно в экстазе, и прикрыла веки.

Ее губы тут же тронула смущенная улыбка, а Семеныч, прижав Ее к себе, облегченно закрыл глаза, налившиеся от напряжения кровью, и рухнул рядом.

* * *

Вселенная сузилась до небольшого пространства на ковровом покрытии. С одной стороны оно ограничивалось шелковым покрывалом, ровные складки которого опускались до пола. С другой – прямоугольной аркой узкого столика. Где-то за окном успокаивались и укладывались на ночь чьи-то мечты, утихали желания, рождались и умирали люди, сменяли друг друга чувства, бушевали стихии и лился на землю свет газовых шаров. А здесь вновь восстановилась любовь, оттеснив собою далекий мир.

Она прижалась к Семенычу, расстегнув его пиджак. Семеныч обнимал Ее руками, прижимая к себе.

– Ты видела его?

– Кого?

– Волка.

– Нет. Какого еще волка?

– Никакого, – Семеныч улыбнулся. – А что ты видела?

– Тебя.