Хроника чувств - Александр Клюге Страница 62

На протяжении нескольких часов Филипп Далькен пытается добиться этого «легкого усилия духа». Однако это удается ему лишь с большой подготовкой, с присущей ему силой «всего мышления». Этот тяжеловесный Гегель вечно лишает его маленьких открытий. Он чувствует себя еще не вполне готовым. Он хочет предстать перед другими людьми лишь тогда, когда ему будет что сказать им [54].

Его бывший друг Фред Мацель, испытывающий по заданию одной фирмы у западноафриканского побережья доски для серфинга различных производителей, говорит: «Филиппу не хватает легкости». — «Как это капитализму так успешно удается лишить Филиппа легкости?» Филипп Далькен: «Чтобы ответить на этот вопрос исчерпывающим образом, необходимо обратиться к базовому противоречию труда и капитала и другим элементарным понятиям политической экономии. В конце концов, существует ведь и такая штука, как классы!»

На Пасху от всего этого никакого проку. Выпав из привычного рабочего ритма, он снова начинает много смотреть телевизор, поздно встает, вечером не может не «выйти прошвырнуться», зайти в одну-другую пивную, где, может быть, уже сидят знакомые. Даже должность кассира в таком заведении кажется ему завидной, потому что она предполагает выполнимые обязанности и полагает границы бесконечным усилиям. Но потом он отбрасывает эту мысль. Он не может прикидываться глупее, чем он есть на самом деле.

В страстную субботу к доктору Фрайтагу пришла его юная подруга, фройляйн Иллиг. На следующее утро их будит радиобудильник фирмы «Сони». День нерабочий, Фрайтагу не надо в школу, его подруге — на работу, и все потому, что камень с могилы Иисуса неожиданно оказался сдвинут, стражники в ужасе падают ниц, уверовав в него. Из радиобудильника звучит голос: «…поверить, что камень был сдвинут, что он не на месте! Дорогие мои слушатели, вам знаком миф о Сизифе. Этот мир хочет сам сдвинуть каменную глыбу. В отчаянном напряжении он пытается стать своим собственным богом. О чем говорит Пасха этому Сизифу? Она говорит ему: Ты ошибаешься в своих представлениях о себе самом. Взгляни: камень уже сдвинут!..» Малышка Иллиг спрашивает Фрайтага: «Это какой такой камень? Камень преткновения, что ли?» Фрайтаг: «Какого пре…?» Малышка: «Ты дрыхнешь!» Она просто хотела проверить бодрость его духа. Фрайтага же в данный момент интересует лишь его собственное желание поспать, больше ничего. Малышка же уже совершенно проснулась, потому что ее работа обычно начинается раньше. Фрайтаг (притворно): «Внимательно тебя слушаю и готов ответить на любой вопрос».

(Из радио доносится): «Камень должен быть спасен от себя самого. Но тогда камень уже перестанет быть камнем».

Девушка упорствует: «Это камень в смысле твердыни». Фрайтаг бормочет: «Это все по поводу Пасхи». Малышка: «Все же праздник посвящен кресту». Фрайтаг: «Дело не в Пасхе, дело в камне». Малышка: «Какой такой камень?» В этой комнате (она снята молодым учителем только на то время, пока ему приходится работать в этом городишке) слабые шторы, слишком светло для усталых глаз. Она ставит кофе.

(Из радио доносится): «А сейчас вы услышите музыку, более всего соответствующую настроению пасхального утра. „Ave Maria“ Шарля Гуно, исполняет профессор (неразборчиво), за роялями профессор Зедебур и Чарльз Рихтер, партию скрипки исполняет профессор Шницки…»

Пока они завтракают, фройляйн Иллиг рассказывает, что владелец отеля из Берген-Экхайма несколько дней назад — до того как началось безумие пасхальных каникул — полетел в Южную Африку и там, около порта Дурбан, его съели акулы. А акул пригнали к берегу дельфины: дельфины могут наносить своими челюстями болезненные удары, которых боятся акулы. Фрайтаг в ответ: «Это владелец отеля проявил незаурядную целеустремленность, чтобы, так сказать, встретиться с несчастьем». — «Ну так и что?»

«Когда работа останавливается, число несчастных случаев растет»

Супруги Пфайфер, оба работают на автозаводе под Кёльном, были в пути с шести утра. И вот теперь они сидели на подножке их нового, уже разбитого автомобиля где-то под Касселем. Они были среди последних, кто пострадал от аварии при въезде на автомагистраль у этого города. Они, правда, успели еще затормозить, чтобы не врезаться в кучу уже столкнувшихся машин (около 40), однако ехавший за ними автомобиль все же налетел на них и смял. Они видели множество машин «скорой помощи», ехавших по полю. Добраться до раненых и мертвых по дороге полиция не могла. Весь день она продвигалась, пока не добралась и до Пфайферов.

Последнее, что увидел старший советник Мангольд из Мельзунгена (где он служил с 1936 года), был наклонный выложенный плитками больничный пол; начавшаяся вслед за этим операция окончилась неудачно.

Эрвину Траке из Раунхайма было чему радоваться. В качестве «вещественного доказательства» на крышу его дома упала крышка топливного бака одного из тех реактивных самолетов, которые ежедневно заходят над Раунхаймом на посадку на аэродроме Рейн-Майн. За несколько дней до того жители Раунхайма видели самолет с горящим двигателем, который, однако, не падал. Из надписи на крышке можно было заключить, что бак должен был быть выведен из эксплуатации 21 декабря 1969 года. После звонков на аэродром Рейн-Майн выяснилось, что сообщений о потере крышки в этот день не поступало, то есть реактивный лайнер полетел дальше без крышки для бака! Так жители Раунхайма окончательно получили доказательство того, что и реактивные лайнеры небезупречны!

На федеральной автомагистрали вблизи Фрехена, у Кёльна, автомобиль комби потерял несколько досок. Необычный груз был плохо закреплен на крыше машины. Эти доски заставили затормозить ехавший сзади легковой автомобиль и следующий за ним микроавтобус из Голландии. Микроавтобус слегка зацепил ехавший перед ним автомобиль, его занесло, и он опрокинулся. Ехавший на полной скорости трейлер врезался в лежащий микроавтобус, в результате чего погибли пять из четырнадцати рабочих-эмигрантов, ехавших в этом автобусе на юг. Шестеро рабочих были ранены. Оставшиеся невредимыми пассажиры автобуса собрались в пивной поблизости от больницы «скорой помощи», где лежали их раненые и мертвые товарищи и которую они обнаружили после долгих поисков, потому что полиция и «скорая помощь» уехали очень быстро. Они не знали, что им делать: позвонить нанимателям — или на далекую родину — и сказать, как обернулась поездка?

Автомобиль комби, потерявший доски, приехал в Дармштадт. Ехавшие в нем люди узнали о несчастном случае лишь на следующий день из газет и были (в рассеянном праздничном настроении) не совсем уверены, произошла ли авария по их «вине». Ведь могли в тот день упасть и какие-нибудь другие доски. Доски они везли в подарок кузену, собиравшемуся делать пристройку к сараю. «Слишком много намерений приходится на короткое время досуга (четыре дня). К тому же эти намерения не обладают той точностью, которая была бы им, скорее всего, присуща на производстве, благодаря сотрудничеству множества людей».