Духовные скрепы от Курочки Рябы - Александр Никонов Страница 62

Почему они так неуклюже врут? Да потому что церковь — структура полувоенная, закрытая, привыкшая к железному подчинению внутри и к уважительному подчинению своей клиентуры, которая всё принимает на веру, не подвергая критическому анализу, и знай целует попам ручки, какую бы ахинею те не несли. У церкви, опекаемой государством, нет никаких конкурентов, а стало быть не выработался и не мог выработаться навык дипломатического общения с равными — например, с гражданским обществом. Попы врут и даже не могут себе представить, что кто-то их святейшую ложь осмелится проверять. Получается очень неуклюже, по-совковому. Это видно даже по шумным скандальным историям с патриархом — и по истории с квартирой в доме на набережной (отсылаю вас в Интернет за подробностями), после которой Гундяева стали называть «пыльтриархом», и по ещё более идиотской истории с часами, от которых Гундяев на голубом глазу отрёкся, забыв про то, что в этих часах сидит на официальном фото, выложенном на сайте патриархии. Пришлось часы убирать в фотошопе, а вот отражение часов в полированной столешнице замазать забыли.

Ну, не привыкли они, чтобы их слова проверяли! Не привыкли к жизни в открытом обществе! Оттого так беспомощны на ринге. Потому и на возмущённые десятки писем жителей Геленджика не отвечали, трусливо сунули голову в песок и затаились: авось пронесёт!

Зато пожить красиво на этом свете, не рассчитывая особо на тот, наши православные олигархи любят — ездят на бронированных членовозах, катаются как сыр в масле, налогов не платят, из бюджета гребут… Такое ощущение, что церковный олигархат довершает дело олигархата экономического — припозднившись к разделу советского наследства, они теперь добирают остатки на правах смотрящих за умами электората.

Есть ли будущее у такой церкви? Конечно, нет. И чем наглее и циничнее они хапают, проводят репрессии и обнимаются с властными казнокрадами сегодня, тем сокрушительнее и больнее будет падение.

Интересно высказался об этом тот же Кураев: «Почему я говорю, что на патриархе сегодня ответственность за судьбу Церкви на весь XXI век? Сейчас у власти ещё находится поколение с «презумпцией виновности» перед православием, те люди, чья административно-политическая карьера началась в советские годы, и поэтому у них есть память о Церкви гонимой, несправедливо утесняемой — с выводимым отсюда нравственным императивом, что Церкви надо помогать. Но пройдёт 20 лет, это поколение уйдёт, и придёт нынешнее «поколение Интернета», те, у кого нет комплекса вины перед Церковью, для которых православие — это одна из ветвей власти, сытая и безжалостно давящая своих оппонентов».

Для сравнения. Патриарх Сербии Павел не ездил на бронированном членовозе с синими мигалками, он ходил пешком в старых, не раз чиненных ботинках и передвигался на общественном транспорте. Это был настоящий аскет, который напрямую руководствовался словами Христа о том, что легче верблюду пролезть через игольное ушко, чем богатому попасть в рай.

Кстати, о старых чиненых ботинках, это не преувеличение. Когда Павлу указали, что патриарху негоже ходить в таком рванье, он не понял: «У меня хорошие ботинки! Я их нашёл возле урны, когда шёл в патриархию. Кто-то выбросил, а ведь это настоящая кожа. Я их немного подшил, и они ещё долго смогут послужить». Ему пытались дать деньги на новые ботинки. Записавшись на личный приём, одна женщина протянула Павлу конверт с деньгами и сказала:

— Мне ночью приснилась Борогодица и велела передать вам эти деньги, чтобы вы купили себе новые ботинки.

Патриарх даже не протянул руки к конверту. Только спросил:

— А во сколько вы вчера легли спать?

— Примерно в одиннадцать.

— А я лёг значительно позже, около четырёх утра. И мне приснилась Богородица, которая сказала, что она передумала, и велела передать, чтобы вы отнесли эти деньги тем, кто в них действительно нуждается.

Павел сам себе стирал, гладил и зашивал одежду. Вы можете представить себе Гундяева, стирающего в тазике свой подрясник?..

Таким же аскетом, как сербский патриарх Павел, был болгарский православный патриарх Максим. Когда он умер, то оставил после себя наручные часы «Луч» (привет Гундяеву!), книги и старую печатную машинку «Континенталь», которую купил в 1968 году у знакомого адвоката. Ездил болгарский патриарх, правда, на «Мерседесе», но выпущен этот автомобиль был более двадцати лет назад.

Максим жил в небольшой келье в здании Софийской митрополии, вся обстановка которой состояла из кровати, книжной этажерки, трёх стульев и бюро, за которым Максим работал. Зарплата болгарского патриарха составляла 680 левов (340 евро), из которых 100 левов он оставлял себе, а остальное передавал детскому дому для детей со слабым зрением. И продолжалось это почти тридцать лет. Вы можете себе представить на месте Максима нашего Гундяева? Который являет собой яркий пример церковного олигарха, обожающего роскошь, но при этом любящего порассуждать об аскезе и нестяжании (для других): «Очень важно научиться христианской аскезе… Аскеза — это способность регулировать своё потребление… Это победа человека над похотью, над страстями, над инстинктом». Ай, молодца!

Но ведь люди не дураки (за исключением слепых фанатиков), они всё видят! Как же относится население к деятельности патриарха-стяжателя и агрессивной политике его конторы?

После истории с человеческим жертвоприношением в лице «Пусси Райот», у которых во имя духовных скреп отняли два года жизни, одна христианка призналась в моём блоге: «Сняла крестик, стыдно носить».

А вот что по тому же поводу думает церковный диссидент Кураев: «…пятилетие нахождения у кормила Церкви патриарха Кирилла вопреки официальным славословиям показывает очень тревожные вещи. Люди из Церкви не уходят. Но резко, прямо на наших глазах, истончается слой возможных симпатизантов, тех людей, которые на культурном уровне отождествляли себя с православием, которые говорили о нём «наша Церковь», хотя в храмы ещё не ходили и не молились. У них появились серьёзные поводы для заморозки своего недвиження к Церкви. А в будущем такие люди встанут у руководства обществом. И тогда епископам и патриархам станет гораздо тяжелее вести диалог. И это станет восприниматься именно как наследие нынешних лет».

Прав! Гундяев убивает русскую православную церковь. Если уже не убил — и своей ложью, и любовью к роскоши, и срамными объятиями с властью. И внутрицерковной политикой, о которой тот же Кураев знает не по наслышке:

«Я знаю, каких священников патриархия понудила к молчанию за последние годы, и потому считаю, что ею сознательно взят курс на выдавливание из клира людей моего пути и моего поколения. Те, кому сейчас около 50, кто пришёл в Церковь в 80-х годах в поисках смысла и свободы. Я говорю об интеллигенции, надевшей рясы. Вот этим людям сейчас тяжелее всего видеть происходящие перемены, курс на «сталинизацию» Церкви. Потому что о. Всеволод Чаплин — это сталинизация в чистом виде. С другой стороны, мы сами это допустили. Проблема не только в распоясавшихся иерархах…

Речь идёт о стратегических переменах. Самое страшное, что произошло за последние годы, — это то, что Церковь обратилась к политтехнологическим манипуляциям. Началось с нагнетания избыточно массового ажиотажа вокруг Пояса Пресвятой Богородицы с откровенными официальными толкованиями: «Теперь вы видите, какая мы силища!»…