Неподвластная времени - Анхела Бесерра Страница 62

Мутноглазый рассказал ей то, что не успел досказать Аркадиус.

Мазарин, прежде никогда не интересовавшаяся историей, узнала о секте альбигойцев, стремившихся вернуться к евангельской простоте и превыше всего почитавших Богоматерь, об открытой и просвещенной Европе, о культе Прекрасной Дамы, о бесстрашных женщинах, которые рука об руку с мужьями, отцами и братьями сражались против войска Симона де Монфора, посланного папой Иннокентием III искоренить ересь.

Среди легенд о той кровопролитной и неравной борьбе сохранился рассказ о храбрых жительницах Тулузы, которые убили де Монфора, сбросив на него с городской стены тяжелый камень.

В то суровое время катары и Арс Амантис, не разделявшие взглядов друг друга, объединились перед лицом общей беды.

Поистине Джереми был нищим мудрецом.

Его физические недостатки сполна компенсировали острый ум и безграничные знания. Пожитки Мутноглазого в беспорядке валялись на полу. Бумажные замки, построенные из потрепанных книг, напоминали небоскребы начала двадцатого века.

В каждом томе Мазарин ожидало удивительное открытие.

Движение катаров и Арс Амантис опиралось на бесконечно глубокую философию, открывавшую путь в мир символов и тайных знаков, среди которых нашлось место и кельтским сагам, и еврейскому оккультизму, и причудливым верованиям Востока. У катарской символики было много общего с иконографией тамплиеров.

Оказалось, что знак, который Кадис любил рисовать на груди Мазарин, назывался византийским крестом. На самом деле это был окситанский крест: звезда с двенадцатью лучами. Кроме него, существовали еще десятки загадочных знаков, распространившихся по всему миру, проникших в живопись, музыку и литературу. Листая книги, девушка узнавала о поклонении солнцу и огню, о тайных письменах, древних календарях, обелисках, священных деревьях, пентаграмме и магии числа пять, о святом Граале, о том, почему голубка стала аллегорией любви, о связи всего сущего, о двойственности мира, о символе рыбки...

В двух шагах от нее существовал удивительный мир, а она ровным счетом ничего о нем не знала. У Мазарин будто открылись глаза, и все ее горести вдруг показались жалкими песчинками по сравнению с океаном тайного знания. Девушка, всего несколько дней назад решившая расстаться с жизнью, поняла, что в мире есть нечто дороже любви и славы, что жить стоит ради простых, на первый взгляд, вещей, наполненных неисчерпаемым смыслом. Теперь она могла написать такие картины, которые и не снились прежней глупышке Мазарин. Рядом с ее будущими творениями померк бы сам великий Кадис; она в нем больше не нуждалась. А что, если смысл ее жизни вовсе не в том, чтобы обрести счастье, а в том, чтобы запечатлеть на холсте мечты и видения, переполнявшие сейчас ее душу?

— Мне пора домой, — заявила Мазарин, оторвавшись от чтения. — Пора приниматься за работу. Я не могу провести всю жизнь наедине с книгами... Они чудесны, но если я останусь здесь, то непременно погибну.

— Погибнешь? Разве не за этим ты бросилась в реку? Только вообрази! Сгнить на дне грязной речушки или встретить свой конец среди драгоценных томов, захлебнувшись в вековой мудрости?

Мазарин поняла, что Джереми хочет заставить ее задуматься.

— В ту ночь, на мосту, я хотела не умереть... а убежать. Убежать сама не знаю куда, спастись от напастей, которые меня преследовали. Что ты станешь делать, если тебя начнут преследовать? Если кто-то всемогущий захочет сломать твою жизнь? Что делать, если знаешь, что ты никто? Что твое существование — сплошная нелепость?

Мутноглазый был непреклонен.

— Мне очень жаль, Мазарин. Но я не могу тебя отпустить.

— Почему? Теперь, когда я снова обрела смысл жизни, ты хочешь замуровать меня здесь? Трудно поверить, что ты спас меня лишь для того, чтобы навсегда поселить в этой комнате.

— Ты не признаешься, где находится тело Святой. Не хочешь бросить своего художника, хотя эта связь тебе явно вредит. Отказываешься говорить о себе. Мне придется защитить тебя, пока не поздно.

— От чего защитить?

— Где Святая?

— Не понимаю, с чего ты взял, будто мне это известно. Зачем мне ваша Святая?

— В таком случае откуда у тебя ее медальон? Твои объяснения просто смехотворны. Сам я могу предложить только одно: ты знаешь, где спрятана реликвия.

Мазарин молчала.

— Ладно, я все равно узнаю правду, так или иначе, — сухо заключил Мутноглазый.

Девчонка все-таки сумела его разозлить. Джереми, не говоря ни слова, вышел из комнаты, аккуратно натворил дверь и повернул в замке ключ.

Сообразив, что ее заперли, Мазарин принялась стучать и царапать дверь, умоляя:

— ПОЖАЛУЙСТА, ДЖЕРЕМИ... НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО... НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ ЗДЕСЬ.

Шаги Мутноглазого потонули в сухой тишине.

В тот вечер он так и не вернулся.

Наутро Мазарин проснулась вне себя от страха и твердо решила: надо бежать. Воспользоваться отсутствием своего тюремщика и спасаться, пока не поздно.

Джереми был очень странным. Девушка подозревала, что, даже выяснив, где спрятано тело Сиенны, он ее не отпустит. Этот зловещий тип притворялся добрым и заботливым, дожидаясь, пока его пленница утратит бдительность. Если он захочет причинить ей зло, никто ему не помешает. Мазарин только теперь поняла, что ее заперли... в давно заброшенном доме!

69

Десять утра, одиннадцать, двенадцать; час пополудни, два, три... Мутноглазый не возвращался, а у Мазарин до сих пор не было плана побега. Девушку охватил безотчетный страх. От ужаса сводило желудок, кружилась голова, потели ладони, сердце отказывалось биться. Комната качалась и плыла, стены угрожающе надвигались. ПАНИКА! Это был настоящий приступ паники.

В ванной, смочив лоб и руки холодной водой, Мазарин ненароком подняла взгляд и замерла, не смея поверить глазам. В зеркале отражался край деревянной рамы. Обернувшись, девушка обнаружила над ванной небольшое слуховое окно.

Притащив из комнаты стул, Мазарин принялась исследовать окошко. Стекло было мутным и запыленным, но девушке показалось, что сквозь него проникает свет. Выяснить, что располагается по другую сторону, можно было только одним способом.

Мазарин принялась долбить по стеклу всем, что под руку попадется. Вскоре оно подчинилось и треснуло. Отверстие оказалось вентиляционной трубой.

Девушка прикинула размер. Если голова прошла, пройдет и остальное: так, кажется, говорят. Мазарин решительно просунула голову в дыру, и на нее тотчас уставилась пара горящих глаз: в трубе сидела крыса.

— Брысь отсюда! — взвизгнула перепуганная девушка.

Грызун бросился наутек.

Теперь можно было повторить попытку. Пока Мазарин собиралась с силами, в замке хрустнул ключ. Мутноглазый вернулся.