Короткометражные чувства - Наталья Рубанова Страница 62

Книгу Короткометражные чувства - Наталья Рубанова читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Короткометражные чувства - Наталья Рубанова читать онлайн бесплатно

Короткометражные чувства - Наталья Рубанова - читать книгу онлайн бесплатно, автор Наталья Рубанова

Лист седьмой
Locus minores resistentia

Hennessy X.O. — the one & the only original — и есть ее/ его Locus minores resistentia. [45]А также Martell и вина Антинори — Eignanello, ex.me. For example. Ну и Santa Cristina, конечно.

Он/а выпил/а тогда изрядно; машину пришлось оставить и добираться до среды обитания, именуемой домом, на презренном М. «ЗАПРЕЩАЕТСЯ, — прочитал/а он/а ПРАВИЛА, — создавать ситуации, мешающие движению пассажиропотока».

— Есть такой известный поэт NN. Его знают все, кроме тебя и меня, — прошелестело, мелькнуло и выскользнуло: поташнивало, однако не настолько, чтоб.


Никогда не поздно обменяться пощечинами. Ни-ког-да. Что такое пощечина? Что такое никогда? А пить, пожалуй, лучше меньше: меньше — да лучше! Не то худо совсем будет, и хватит тут Веничку цитировать, хватит! Ангелы, Кремль, Курский вокзал… Черт.

Он/а не понимал/а почему всё именно так, а не иначе, почему люди такие злющие и тупые, красивых лиц — ни одного, и только запах бомжей на Комсомольской вместо сандала и мирры. Он/а снова поднял/а голову и прочитал/ а: «ЗАПРЕЩАЕТСЯ, — опять поташнивало, — создавать ситуации, мешающие движению пассажиропотока».

Он/а сплюнул/а и сел/а на освободившееся место. Нет-нет, определенно надо меньше пить; интересно, машина до утра достоит? Хорошая машина, новая… Необъезженная кобылка, красавица! Если у крадут… И зачем только люди пьют? Зачем он/а столько пьет? Да что, черт возьми, вообще происходит? Никогда не поздно обменяться пощечинами… Почему он/а всегда создает неудобства и мешает движению пассажиропотока? Само это слово — пассажиропоток — въедалось в нос нафталинной экономностью экс-совьетиков и навевало убийственную тоску. Он/а закрыл/а глаза и представил/а себе: море. Море!! Вот он/а плывет, и стайки разноцветных рыб, скользящих между кораллами… «Что делать, если жизнь поворачивается к тебе жопой?» — и рыбок как не бывало. — «Сделать так, чтоб та тебя не обгадила» — «Может, тебя подредактировать?» — «Как хочешь» — «А ты?» — «Хочу сверху».

Опять замутило. Он/а с трудом соображал/а и мечтал/а только об одном — добраться до среды обитания, именуемой домом. На М это оказывалось быстрее, чем на машине, но вот раздражение, которое вызывал пипл… Это можно было сравнить только с запахом из пепельницы, найденной ранним похмельным утром on Monday. Пипл входил и выходил, шумел и закрывался газетенками с книжонками, ржал аки коник и ковырял в носу аки чел, кричал, внимательно читал по складам НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ и тут же прислонялся —…да много чего! Чтобы случайно не подраться с кем-нибудь из «внешних раздражителей», он/а начала вспоминать: Эвтерпа — покровительница музыки и поэзии, так, хор-рошо, Мельпомена — трагедии, оч-чень хор-рошо, Талия — комедии, Клио — истории, зер гут, кто там еще? Кто там, черт возьми, еще?! Но еще не получалось: на Преображенке нужно было вставать и создавать ситуацию, мешающую движению пассажиропотока — иначе не выйти. Пассажиропоток же, наливаясь свинцовой своей тяжестью, сливал в спертый воздух грязные испарения, будто те — помои, и ныл, и переступал, и толкался, и ругался, и спешил, и плакал, и боялся ментов, и прогибался, и ненавидел, и торопился, и страдал, и хотел денег… — в общем, жил своей каждодневной жизнькой, от которой он/а успел/а отвыкнуть, так и не привыкнув несмотря на долгие годы тренировки. Он/а ведь был/а уже вне контекста, а тут… надо ж так оголить свою несчастную ахиллеску! Тут-то в нее Змий и вцепился, и наддал… «…Я по асфальту шагаю… — неслось из наушников то ли мальчика, то ли девочки, — с тем, кого сберечь не смогу…» — он/а проводил/а — ту? того? — долгим ничего не значащим взглядом и уже на улице подумал/а об улыбке сортира.

Большая Черкизовская выглядела особенно неприглядно. Там и так-то никогда не было хоть сколько-нибудь уютно, но сейчас убогие хрущобы казались совсем уж юродивыми, и крики местных недавнополовозрелых, смолящих на лавочках, вызывали у него/нее брезгливость.


Он/а открыл/а дверь и с трудом — вертолеты! — дойдя до кровати, рухнул/а. При видении Hennessy Х. О. затошнило; вскоре он/а уснула/а.

Потом кто-то долго и настойчиво звонил, но он/а не мог/ла и не хотел/а снимать трубку: за окном-то шел снег, с портрета-то щурился Уайльд, попугай-то предавался соблазнам обсценной лексики на трех языках, а тусклый луч солнца нагло пробивался через мутное стекло — снова не помыл/а стекла! — и страх похмельного депрессьона, и неспешный подлинный томик Кундеры на полу, и совершенно четкое осознание того, что он/а совершенно, абсолютно, удивительно классно одинок/а, ура, да здравствует, даешь, слава… (в скобках).

А маленький симпатичный воробей, чудом не замерзший в эту зиму, прохаживался тем временем по карнизу. Подглядев сквозь щель штор (вечный прищур бдящего ока) и покачав воробьиной своей головой, он кашлянул: «Какие же люди странные!» — и с тем улетел, оставив шестимиллиардное человечество со всей его предсказуемостью, фальшью и глупостью.

Лист восьмой
Мнимолёдности

Это чувство

Это чувство, напоминающее морскую соль, похоже на взрыв. Цунами. Катастрофу.

Оно сладкое, тягучее, абсолютно неприличное с точки зрения материала, которым пользуются пишущие (бездарности и те, кто может чуть больше: с точки зрения людей (не) разумных.

Оно прекрасно и безобразно, страшно и смешно — великий образец гротеска! — трогательно и вульгарно, невинно и искушённо.

Оно сидит в голове, стучит в висках, отдает в ступни, в щиколотки, колени, бедра, и выше, выше. Выше! — там, где грудь, и ключицы, и шея, и — ах! — снова: голова. Виски. Например, Scottish Collie/0,7. Locus minores resistentia!! Место наименьшего сопротивления — это чувство!! Оно не дает продыха, держит в колоссальном напряжении, связывает по ногтям и ресницам, забивается в потерянную пломбу, выглядывает из подмышек, из ноздрей, ушей, пупка; оно везде, всюду, всегда, постоянно!

Оно, говорит кто-то, динамично и легко усвояемо. У него теплые нежные губы. У него злые губы, страшные губы! Это чувство — Ночь и День, Луна и Солнце, Она и Он, Бабочка и Паук, Коралл и Нефрит, Любовь и Ненависть, Бедность и Богатство, лучшая в мире Стекляшка, блестящая в радуге отражений тысяч наших «Я», сплетенных между собой невидимыми нитями омерзения и восторга.


…чувство, когда хочется размозжить любимо(му)/(ой) — ненужное зачеркнуть — голову.

То чувство

То чувство похоже на стон недобитых Иродом младенцев. Оно страшное, гулкое, больное. Оно впивается острыми иглами в сухожилия, затягивает в смирительный корсет, смеется над святынями, носит с собой оружие, распинается о trip'ax и не только. Оно возбуждает, пьянит, сводит с ума. Водит за нос, покупает тысячу маленьких ненужностей. Оно нащупывает в темноте руки, проламывая диван словами — и слова становятся выпуклыми от такого нахальства, и их можно трогать, будто в книжке для слепых…

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.