Захватывающее время - Тим Тарп Страница 61

Видите? Абсолютно невинный вопрос задан из благих намерений.

Отец начинает немного расплывчато.

– Много путешествовал, – говорит он. – Везде побывал. Наверное, я всегда был неугомонным. – Затем в его глазах появляется блеск, и становится ясно, что у него всплыли приятные воспоминания. – Одним из моих любимых мест был Ки-Уэст, Флорида. Ох, ребята, вы бы видели, какие там закаты! Как будто огромный шар мороженого, облитого сливочным маслом со жженым сахаром, плавает в клубничной мякоти и медленно тает в океан. Тогда время текло по-другому, медленнее, что ли, спокойнее. Останься я там, я бы сейчас был лет на пять моложе. – Он смеется, но мне кажется, что он сам верит в это.

– А почему вы уехали? – спрашивает Эйми. Весь вечер она внимательно слушала каждое его слово, будто ждала, что он случайно откроет ей смысл жизни.

– Почему уехал? – Он делает глоток пива. – Знаешь, это хороший вопрос. Думаю, все сводится к старой американской дилемме – к зарплате. Или отсутствию таковой. Властьимущие рассчитывают, что ты будешь получать ее, если захочешь есть, пить и иметь жилье. Это одиннадцатая заповедь. И ты оплатишь долги своевременно. – Он допивает свое пиво и наливает себе еще. – Но, уверен, Саттеру интересно, почему я уехал не из Ки-Уэста, а из Оклахомы. Я прав? – Он смотрит на меня, выгнув бровь. Я признаюсь, что такой вопрос приходил мне в голову.

– И это справедливый вопрос, – говорит он. – Без всяких сомнений. Позволь мне начать вот с чего: я действительно хотел жить там ради тебя и Холли. Ты не представляешь, как мне этого хотелось. Вы двое были для меня важнее всего на свете. Но, как оказалось, я не был скроен для семейной жизни. Во всяком случае, в общепринятом смысле. Твоя мама тоже так считала. Наши с ней отношения пошли вразнос, и исправить их могло, кажется, одно: если меня не будет рядом. Хотя бы какое-то время. Иногда проблема состоит в том, что ты и не замечаешь, как «некоторое время» превращается в вечность.

Меня такой ответ не устраивает, но я не даю ему возможности отравлять мне душу. Пока.

– Так что произошло у вас с твоей женой? – встревает миссис Гейтс. Ее вмешательство удивляет меня. По тому, как она сидела, уставившись в скатерть, я решил, что она уже в отключке.

– Старая история, – говорит он. – Непримиримые противоречия. Дело в том, что она всегда хотела какого-то будущего, а не мог дать ей никакого.

– Ха! – восклицает миссис Гейтс. Она откидывает голову, но ее голова, как у китайского болванчика, тут же падает вниз. – По моему опыту, непримиримые противоречия означают, что у мужа и жены несогласие только в одном: она считает, что изменять нельзя, а он – что можно!

Отец спокойно говорит на это:

– Для мужчин всегда тайна, что думают женщины. И тут у меня с языка слетают, будто сами по себе, слова:

– Мама говорила нам, что ты ей изменял. – Мне странно слышать эти слова из собственных уст, но они произнесены, и я вынужден продолжать. – Она все время пыталась свалить всю вину на тебя. Только я никогда ей не верил. Я считал, что она делает это для того, чтобы перетянуть нас на свою сторону.

Секунду отец водит пальцем по краю пивной кружки, размышляя.

– Ну? – говорит миссис Гейтс. – Изменял? Не поднимая глаз, отец отвечает:

– Может быть. Немножко.

Думаю, это как раз тот случай, когда тайное стало явным и ты уже не можешь лгать. Понимаю, это звучит по-идиотски, но я все еще пытаюсь убедить себя в том, что это мама с ним плохо обращалась, и поэтому ему пришлось искать утешения на стороне.

– Проклятье! – восклицает миссис Гейтс. – Вот ответ в типично мужском духе! Как можно изменять немножко?

Отец снова надевает улыбку, только она уже не настоящая.

– Ты знаешь, как это бывает, – говорит он. – Идешь куда-нибудь выпить и приятно провести время, а потом одно цепляется за другое. Эти девицы ничего не значат. Некоторые из них потом не даже запоминаются.

– Некоторые? – говорю я. – А сколько их было? У отца такой вид, будто он и в самом деле мысленно пытается пересчитать их, но сдается.

– У меня не было при себе счетчика.

– Все. С меня достаточно того, что я услышала. – Миссис Гейтс хлопает ладонью по столу. – Не знала, что связалась с серийным насильником!

– О, черт. – Отец сконфуженно смотрит на меня. – Опять она преувеличивает. Я надеялся, что сегодня мы обойдемся без таких вещей.

Миссис Гейтс наклоняется вперед.

– Я не вещь.

– Я сказал совсем другое, что ты иногда… скажем… все излишне драматизируешь.

– Я не дра… дра… драмазирую. А чего ты ожидал от меня? Что я буду спокойно сидеть и слушать, как ты трахал баб, которых даже не любил?

– Эй, я не говорил, что не любил их. Я любил их всех, даже тех, с кем был всего сорок пять минут.

– Ого! Сорок пять минут, да? Тогда скажи мне, когда закончатся мои сорок пять минут?

Отец склоняет голову набок.

– Откуда мне знать? Я же не ношу часы. Даже я понимаю, что такое говорить не надо. Нарисованные брови миссис Гейтс взлетают вверх так быстро, что кажется, будто они сорвутся с ее лба и улетят.

– Теперь я услышала все! Ты – подлый кобель. Ты заставил меня поверить, что я нужна тебе, и я ради тебя бросила мужа и двоих детей.

– Детей? Да твоим детям уже за двадцать! Кроме того, я никогда не просил, чтобы ты кого-то бросала.

Она краснеет до корней крашеных волос.

– По-твоему, можно вот так выбросить меня, как старую, обглоданную кость? Ну, сейчас ты узнаешь, что я думаю об этом. – Она берет блюдо с отборными жареными ребрышками и швыряет их в отца.

Десятицентовики на его рубашке скрываются под потеками соуса.

– Какого черта! – восклицает он, глядя на темные пятна.

Это могло бы стать звездным часом миссис Гейтс, и она могла бы с триумфом покинуть сцену, но она еще не закончила:

– Посмотрим, понравишься ли ты дамочкам в таком виде. – Она взмахивает рукой, и пивная кружка летит на плиточный пол и разбивается на мелкие осколки.

Отец говорит:

– Господи, да успокойся ты, – но тут подходит хозяин заведения и заявляет:

– Черт побери, Томми, – Томми – так зовут моего отца, – я же просил тебя не приводить сюда эту психопатку, когда она напьется. Быстро уводи ее, пока она тут все не переломала.

– Но ко мне приехал сын, – говорит отец.

– Плевать. Люди приходят сюда отдохнуть, а не смотреть на все это дерьмо.

– Да я за любые деньги тут не останусь, – заявляет миссис Гейтс. Она вскакивает и тут же валится на стол, и кружка отца падает на пол вслед за ее.

– Угомонись, – говорит ей отец. Он встает, бросает на стол двадцатку и говорит: – Саттер, расплатись по счету. Я ей помогу.