Гонка за счастьем - Светлана Павлова Страница 61

Теперь она стала необыкновенно проницательной и, обзаведясь целой сетью полезных связей, сумела устроить так, что он, оставаясь независимым в принципиальных вещах, обходился без кулаков и шишек и получал лишь пироги и пышки — награды, звания, премии, предложения и возможности поездок.

Пускать на самотек процесс и теперь было преждевременным — в руководстве отечественной музыкой мало что изменилось: все те же запреты и ограничения… Музыкальный Олимп, обязанный претворять в жизнь спущенные сверху и доработанные на месте вдохновляющие идеи, продолжало лихорадить. Не умеющие вовремя распознать опасность, игнорирующие эти спущенные идеи композиторы предпочитали не высовываться и продолжали сочинять в стол. Другие же, увлекающиеся смельчаки, впустую растрачивали время, энергию и талант на вечные поиски новаторских, взрывных идей. Кстати, за следование авангардистской линии все слишком рьяно высунувшиеся получили по полной, а позже многие, боровшиеся за ее внедрение, сами же в ней и разочаровались.

Были и такие, кто в годы учебы подавал большие надежды. Некоторые из них даже поначалу вроде бы неплохо устроились, но по разным причинам так и не состоялись. Имена иных вообще ушли в тень, растворясь в бесконечных просторах глубинки — сложность и негибкость среды музыкальной была сродни литературной… У них ведь не было такого ангела-хранителя, как она, они жили, как получалось — или сидели в безвестности, или, попадая между молотом и наковальней, вынуждены были уезжать.

Конечно, были и баловни судьбы, разной степени успешности, у которых периодически что-то, где-то, как-то получалось, но таких было немного, все же фавориты, достигшие официальных высот и постов, становились ручными, зависимыми исполнителями на коротком поводке у власти и нередко отрабатывая полученные блага, шли на любые с ней сделки.

Глупо было гнуть спину, выслуживаясь, проще было — зарабатывать собственным творческим трудом, конечно же, — его, но из-за этого пришлось пожертвовать своим любимым делом — она уволилась из журнала, уйдя на вольные хлеба, теперь лишь изредка откликаясь на просьбы редакции.

Начиная с первого дня совместной жизни с Загорским у Калерии ни разу не возникло желания засесть за самостоятельный труд, может быть, потому, что она давно поняла, что подняться выше литературного ремесленничества не сможет, так что нечего биться в комплексах — лучше уж делать то, что действительно нравится и что можно делать хорошо.

А хорошо получались сценарии — самостоятельно задумывать крепкую интригу, ведя сюжетную линию через кульминации и перипетии к действительно стоящей развязке ей было сложновато, а вот препарировать, видоизменять, трактовать, перерабатывать чужой текст, делая из него конфетку, — тут немногие могли с ней соперничать.

И она задумалась… Какой смысл совершенствовать чьи-то чужие, порой малозначительные тексты, оставаясь в тени, если можно на основе признанных качественно-отборных материалов создать собственное имя, не тратя времени попусту? Это же просто захватывающая работа — писать сценарии, тем более что источников необозримое множество — вся всемирная история и литература…

А можно обратиться к оперному либретто, взяв за основу русскую классику, это лучше всего идет за границей, например — «Капитанскую дочку», «Даму с собачкой», «Кавказского пленника»…

Пожалуй, стоит начать с «Кавказского пленника», в него можно ввести столько кавказского колорита, включая зажигательные танцы горцев и свадебный обряд с песнопениями. Она знает, что Сергей сможет написать неординарную музыку, не раз слышала его потрясающие кавказские импровизации… Наверняка придется отойти от канона и впасть в трагический финал, конечно же, усилив накал любовных, низменных и высоких страстей разного рода, ведь опера только тогда и интересна, а в конфликтных противоречиях как раз лучше всего и проявляются сталкивающиеся страсти. Такие подвижки всегда выигрышны и даются ей без всякого труда. Здесь особенно важно глубоко войти в материал и почувствовать канонический текст, выявив ключевые слова и фразы, помогающие вскрыть как сущность отдельных драматических эпизодов, так и характер действующих персонажей. Забываются многие детали, но постоянно помнится лишь общее впечатление от спектакля, да, пожалуй, еще эти поразившие и запавшие в душу и памятные мелодические фразы, порой совершено обычные и незамысловатые. Взять хотя бы такой простенький, но замечательный пример у гениального Моцарта — «Фигаро здесь, Фигаро там»… Заимствовать удачные и точные выражения можно и из других произведений автора, а чтобы было поменьше критиканского воя, стоит подстраховаться и указать — по мотивам произведений…

С этого времени начался новый этап в их совместной работе. Первой ласточкой стала опера «Кавказский пленник», либретто которой она все-таки обговорила с Раевским, заручившись его согласием на постановку.

Обязанности жены, матери и управительницы значительным семейным хозяйством, благодаря четкому планированию и невероятной организованности, давались ей без особого напряжения.

В общей сложности у Раевского за пятнадцать лет было поставлено семь опер их семейного подряда, и эта работа требовала от нее полной отдачи сил, энергии, терпения и способностей.

Помимо опер, Загорский написал еще семь симфоний, шесть концертов для фортепиано с оркестром, несколько ораторий и вокальных циклов, постепенно завоевывая себе имя за границей как композитор. Известность на родине пришла много раньше — сначала с его песнями, романсами и эстрадной музыкой, а позже и с серьезными сочинениями.

Ей казалось, что она спасла его не только тогда, но и добывая для него заказы и возможности новых проектов, постоянно делает это — дает ему надежду и заряжает энергией.

Она не знала, что от этих бесконечных заказов и проектов он уже начал задыхаться, ведь он молчал… А молчал потому, что думал — как отказать спасительнице, жене, которая всегда права и всегда заранее знает — куда, когда, кому и сколько?.. Молчал, задыхался — и тянул свою лямку.

А она, уверенная в том, что с честью ведет свой семейный корабль вперед, мчалась, не оглядываясь по сторонам, — больше никаких простоев, вынужденных пауз! Время начинает работать против них.

Эти безумные графики, которые она научилась виртуозно составлять — никаких накладок! — кроме постоянного обновления и пополнения репертуара, вели к другим, весьма приятным и конкретным результатам — работали на имя и приносили, теперь уже в новых условиях, очень большие деньги.

Смешно было вспоминать о былых мелкомасштабных собственных устремлениях, ведь их грандиозный успех стал возможен именно потому, что ей удалось высвободить свое время для него и стать ангелом-хранителем его таланта — она сумела все правильно рассчитать, везде успеть, со всеми нужными людьми перемолвиться, пробить, напечатать, пристроить, организовать, застолбить… Со временем все сцены, включая мировые, стали открыты.

Со стороны могло показаться, что все происходит само собой, что его имя — гарантия успеха… Но ей-то хорошо известно, сколько сил и времени было положено на то, чтобы, наконец, протолкнуть его оперу на Большую сцену — это был, пожалуй, единственный раз, когда пришлось нажать на самые высокие инстанции, а потом организовывать хвалебную критику, платя за это давно отработанными способами, включая и пробивание разного рода встречных просьб…