Бриллианты для невесты - Лорен Вайсбергер Страница 60

Ли вздохнула.

— В действительности он не такой, Рассел. Не пьяница. Он просто… просто другой. Не столь жестко организованный, как мы.

Проклятие! Она явно ошиблась со словами. Любой разговор, которому Ли позволяла коснуться Джесса, непременно заканчивался ссорой, и, невзирая на все ее искренние усилия, случалось это в последнее время часто.

— «Жестко организованный»?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— А звучит так, будто ты считаешь его спокойным и уравновешенным, а меня вспыльчивым и… и… жестко организованным.

— Мы разные люди, Рассел. И по-моему, именно мы ведем себя как ответственные, взрослые люди, тогда как он потерянный и дезориентированный, понятно? — Ли не стала признаваться Расселу, что хотя еще месяц назад она так и считала, образ жизни Джесса больше не казался ей непривлекательным. — Послушай, почему мы вообще о чем говорим? Я позвонила, чтобы узнать, как твои дела. Как прошел сегодня монтаж программы?

— Прекрасно. Ничего особенного.

— Рассел, не надо дуться. Это тебе не идет.

— Спасибо за урок этикета, дорогая. Я это запомню.

— Ну почему ты так себя ведешь?

Ли вздохнула. Ей хотелось всего лишь услышать его голос, обменяться любезностями и вернуться к книге, но она чувствовала, что Рассел готовит грандиозный разговор о Состоянии Отношений. Это была его специализация и ее худший кошмар.

— Ли, что между нами происходит? — Голос Рассела смягчился. — Серьезно, мне кажется, нам нужно об этом поговорить.

Ли неслышно вздохнула и приложила все усилия бы сохранить спокойствие, хотя внутренне кричала: «Нет, нет, нет! Я устала об этом говорить. Давай не будем обсуждать все подряд. Неужели мы не можем рассказать другу, как прошел день, и двинуться дальше? Пожалуйста, не поступай так со мной!» А вслух сказала:

— Что ты имеешь в виду, Расс? У нас все в порядке.

Он долго молчал.

— Ты действительно так думаешь? А тебе не кажется, что мы сильно отдалились друг от друга? И что, по-твоему я должен отвечать людям, когда они спрашивают, почему мы до сих пор не устроили прием в честь нашей помолвки? Что у моей невесты, похоже, нет времени, хотя мы помолвлены уже пять месяцев?

О Боже, он опять за свое!

— Ты же знаешь, какое это большое дело… почему же не можешь понять?

— Да, конечно, назови меня ненормальным, но мне казалось, что заключение брака тоже станет для тебя большим делом.

— Так и есть. Поэтому я и хочу подождать, пока все не образуется.

Это была не совсем ложь. Ли знала, что умышленно тянет со своими планами. Отчасти это связано с общим отсутствием интереса ко всему, связанному со свадьбой, — Ли не принадлежала к тем девочкам, которые уже в двенадцать лет выбирают себе платье, — а отчасти со страхом общения одновременно со своей матерью и матерью Рассела, но, бывая абсолютно честной с собой, Ли соглашалась, что причины гораздо глубже.

Ей казалось, что все происходит слишком быстро. Они словно только вчера впервые поцеловались на скамейке на Юнион-сквер. Тогда она очень любила Рассела — он казался милым, красивым, и ей льстил его интерес. Она надеялась, что они будут встречаться и отношения естественным образом завяжутся или прекратятся. Люди или становятся ближе или связь между ними медленно ослабевает и приходит время расстаться. Ли нравилось быть вместе с Расселом и она нисколько не волновалась о будущем. И все прекрасно складывалось, пока он не сделал предложение. И не просто сделал предложение — надел ей на палец кольцо, пока она сидела, застыв в шоке, а потом поцеловал в недоверчиво приоткрытые губы. Меньше всего в жизни она была готова к этому, а в последние месяцы ее терзали очевидные сомнения. Но как объяснить Расселу — или любому другому человеку, — что именно не так? Со дня их первой встречи между ними ничего не изменилось, Рассел был все таким же милым, добрым и понимающим. Проблема заключалась в том, что Ли все еще надеялась влюбиться в него по уши, а все остальные — подруги, родители и, что хуже всего, Рассел — полагали, будто она уже влюблена. Так неужели странно, что она просто не хочет спешить?

Настал его черед вздохнуть.

— Я понимаю. Просто мне хотелось бы… не знаю… чтобы в твоем голосе прозвучало немного волнения. Ты хоть говоришь об этом с подругами?

— Конечно, — солгала Ли. Эмми и Адриана без конца спрашивали о планах, связанных с предстоящей свадьбой, им ужасно хотелось устроить девичник, — но Ли ловила себя на том, что всегда меняет тему. Почему они не понимают, что все идет слишком быстро? От одной этой мысли Ли почувствовала себя виноватой, поэтому смягчила голос: — Милый, я волнуюсь обо всем. Мы поженимся когда это свершится, поедем в какое-нибудь экзотическое и очень, очень далекое место, на Мальдивы например, и будем просто отдыхать и радоваться друг, хорошо? Я обещаю.

— А ты захватишь купальник, который мне нравится? Тот, с металлическими колечками на бедрах и в середине верхней части?

— Обязательно.

— И не возьмешь с собой ноутбук или рукопись чтобы почитать в самолете?

— Ни единой, — уверенно ответила Ли, хотя и не считала это правильным. — Это будет идеально.

— Договорились, — сказал Рассел таким тоном, словно вопрос был полностью решен.

— Я позвоню тебе попозже, чтобы пожелать спокойной ночи, хорошо?

— Ты точно возвращаешься завтра? Нам нужен хотя бы один вечер наедине перед Большой Встречей Родителей на День благодарения.

— Конечно, нужен, милый. Я точно буду дома завтра вечером, — заставила себя произнести Ли. Она не особенно боялась Дня благодарения в Коннектикуте, хотя, наверное, следовало бы, учитывая, что на праздник прилетает все семейство Рассела, но отчаянное желание положить трубку затмевало в настоящее время все остальное.

Рассел звучно поцеловал микрофон — маленький секрет, касавшийся только их двоих: они всегда так делали, когда находились в разлуке.

Ли ответила таким же поцелуем, чувствуя себя глупой и немного раздраженной, а потом — виноватой. Они отключились, и Ли испытала облегчение, затем изнеможение, она была слишком уставшей, чтобы снова открыть книжку.

Проснулась она от неприятного ощущения, что за ней кто-то наблюдает. Ли посмотрела в окно и в свете фонаря над входной дверью увидела редкие снежинки. В комнате стояла непроглядная тьма, но Ли чувствовала чье-то присутствие.

— Джесс?

— Да. Простите. Я вас напугал?

Привыкнув к темноте, она увидела, что Джесс сидит в конце комнаты в кресле-качалке красного дерева. Руки скрещены на груди, голова покоится на спинке кресла. Откуда-то доносился запах свежего чеснока и только что испеченного хлеба.

— Что вы здесь делаете?

— Восхищался вашим сном.

— Моим сном?