Стоя под радугой - Фэнни Флэгг Страница 60

В пятницу, после того как Мак встретил Бобби, он рылся в подсобке в поисках удлинителя длиной в пятнадцать футов для Старика Хендерсона, когда зазвонил телефон.

– Я отвечу, ладно? – сказал Мак и взял трубку: – Магазин инструментов.

Это была Норма:

– Мак.

– Привет, дорогая. Можно я тебе перезвоню? У меня покупатель.

– Я подожду.

– Ну жди.

Он положил трубку на стол и вернулся к старику, который стоял в проходе и вытягивал один за другим удлинители, пытаясь прочесть надпись на упаковке.

– Вам обязательно пятнадцатифутовый? – спросил Мак.

– Да, – сказал старик, – хотя можно и двадцати… На двадцать у вас есть?

– А для чего?

– Хочу телевизор на веранду перенести, чтобы смотреть игру.

– А на веранде розетки нет?

– Если б была, поперся бы я за удлинителем, а?

Мак рылся в упаковках, наконец выудил одну:

– Вот на двадцать пять.

Мистер Хендерсон посмотрел с подозрением:

– На сколько потянут лишние десять футов?

– Не беспокойтесь, я возьму с вас как за пятнадцатифутовый. Мне казалось, они есть, но, видать, распродали.

– Что ж, длиннее не короче.

– Как думаете, у Сент-Луиса в этом году есть шанс? – спросил Мак.

– Разве что все остальные вдруг перемрут.

Мак достал бумажный пакет.

– Не нужен мне пакет, – отказался мистер Хендерсон.

– Ладно, тогда хорошего вам дня.

Старик хлопнул дверью, колокольчик на двери оглушил Мака. Он начал вешать удлинители на крючки, пытаясь подсчитать, сколько может быть лет мистеру Хендерсону. Он ведь дружил еще с бабушкой Мака, а было это, значит, чуть ли не восемьдесят лет назад… И тут Мак вспомнил про Норму и побежал к телефону:

– Дорогая, ты еще ждешь?

– Да. Жду.

– Прости. Ну, что случилось?

Норма явно старалась взять себя в руки. После беременной, сильно раздавшейся паузы родила:

– Я сделала прическу.

Мак сел на табурет за конторкой. Сегодня у нее была назначена укладка у Тот Хутен. Он знал, чем это грозит.

– Ни слова, Мак, я не хочу ни слова слышать о моей прическе. Если придешь и что-нибудь скажешь, лучше не приходи.

– Не скажу. Что она натворила на сей раз?

– Я и так донельзя расстроена, без твоих подколок.

– Норма! Я ничего не говорил. Я тебя даже не видел.

– Пообещай. Дай слово, что ничего не скажешь, а то я просто уйду ночевать в мотель «Ховард Джонсон», и этим все кончится.

– Хорошо, Норма, только успокойся.

– Я не шучу.

– Я ни слова не скажу.

– Я оставлю тебе обед на столе. И если собираешься отпускать шуточки, то не выйду из спальни.

– Норма, я ничего не скажу, довольна? Но хотя бы намекни. Что она сделала?

– Мы… э-э… попробовали кое-что новенькое.

– И?

– Не сработало.

Мак закатил глаза:

– О боже.

– Вот видишь! Сказал! Я так и знала. Лучше не приходи, если у тебя такое отношение…

– Нет у меня отношения. Я сказал только «О боже», и все.

– Да. Но важно, как ты это сказал. Я знаю, что ты сидишь закатив глаза, так что если все же придешь домой, я не хочу, чтобы ты даже смотрел на мою голову.

– Норма, куда ты предлагаешь мне смотреть? У тебя лицо на голове, между прочим. Хочешь, чтобы я общался с твоими коленками?

– Видишь, вот опять. Не можешь удержаться, чтобы не смешить. У меня серьезный несчастный случай с волосами, и мне нужна твоя поддержка. А ты меня только еще больше расстраиваешь!

– Ладно. Прости. Но хотя бы скажи, что вы пытались сделать.

– Объемную волну.

– Объемную волну?

– Да, как перманент, только полегче. Это должна была быть легкая объемная волна.

– И что произошло?

– Мы не знаем, но легкой она не получилась.

– Ну, дорогая, не волнуйся ты так из-за этого. Отрастет… В прошлый же раз отросло.

– Нечему тут отрастать, – прошептала она.

– Почему?

– Потому что, если хочешь знать, если тебе так важно узнать… Она ее срезала.

– О господи.

– Вот видишь! Тебе ничего невозможно сказать, на все негативная реакция… Сначала просишь рассказать, а потом отпускаешь шуточки.

– Ладно. Ладно… Прости. Наверняка это выглядит отлично. – Он помолчал. – А насколько коротко?

Ответа не было.

– Ну не настолько же коротко, правда?

– Коротко.

– Насколько коротко?

– Итальянский мальчик.

– Какой мальчик?..

– Стрижка так называется – «итальянский мальчик».

– О господи…

– Ну все! Обедай один. Я еду в мотель.

– Ой, да ради бога, Норма, не поедешь ты ни в какой мотель. Я скоро буду.

Мак приехал через десять минут, но Норма не выходила из спальни. Наконец, после длительных задабриваний и упрашиваний, показалась в дверях. Он смотрел на нее, никак не реагируя.

– Тебе что же, нечего сказать? Я знаю, ты умираешь хочешь высказаться, – так давай, вперед.

– Ну… Нормальная короткая стрижка.

Норма разрыдалась:

– Все погибло… Я ужасно выгляжу… Кошмарно… Мне хочется одного – умереть. Совсем не похоже на Одри Хепберн. На картинке выглядело просто отлично.