Линии - Рю Мураками Страница 6

Ей стало полегче только после поступления на работу в клуб. Конечно, в первую очередь благодаря ее нынешним собеседникам, но, как бы то ни было, Джунко теперь могла разговаривать, не терзая себя. И особенно с теми, кто не был ей особенно близок. Она полагала, что с Юкари можно говорить совершенно спокойно, хотя не могла объяснить, на чем основывается такая уверенность. Ведь тот факт, что какой-то человек симпатичен нам, еще не является решающим и достаточным критерием. Подобных симпатяг тысячи, и часто получается, что они оказываются не такими уж белыми и пушистыми. У Джунко слишком рано появилась возможность убедиться в этом на собственном опыте, поэтому она не доверяла приятным и симпатичным.

Тон, которым Юкари предложила ей оставшийся онигири, показался Джунко суховатым. «Если хочешь, остался один онигири», — так обратилась к ней Юкари, оторвавшись от своего журнала. Это навело Джунко на мысль, что Юкари не из тех, кто на первый взгляд кажется очень милыми людьми.

— А разве бывают такие клиенты? — поинтересовалась Юкари, закрывая номер «JJ». — Значит, он угостил тебя карри, а ты потом любовалась видами из окна отеля «Кэйо Плаза», так, что ли?

— Ага.

— А вот мне так не везет. Вечно нарываюсь на каких-то шизиков.

Голос Юкари смягчился, но от него все равно веяло холодом. Джунко вдруг подумала, что эта девятнадцатилетняя пипетка, должно быть, говорит «Ах, я люблю тебя!» каждому встречному и поперечному.

— Таких вот, настоящих садомазо, их ведь немного, как ты считаешь?

— Хм… Это точно.

— Знаешь, Мегуми… Ну, как бы это сказать? Мне хотелось бы чего-нибудь покруче…

— Ну конечно.

— А то все попадаются такие, которым бы только в дырку мне заглянуть. Пихают мне туда вибратор, а я должна у них отсасывать… Самый обычный трах, по-моему.

— Можно и так сказать.

— У меня есть напарница, так она обычно главная.

— Угу.

— Ей это понравилось еще. в школе.

— Не сомневаюсь.

— И показывает экстра-класс!

— Вот как.

— Она называет себя Евой. У нее есть приятель, который играет в какой-то группе и который мне все это и рассказал. Когда мазохисту на спину выливаешь, например, расплавленный воск… ты меня слушаешь?., ну так вот, когда на спину или на другую часть тела связанного человека выливаешь расплавленный воск, выражение его лица, если присмотреться, в ту же секунду меняется. То есть человек весь приготовился к страданию, но в тот момент, когда расплавленный воск касается его тела, у него на лице появляется такое же выражение, как во время поллюции. И в это мгновение… ну… Я не совсем ее поняла, поскольку это трудно выразить… но она говорит, что в этот момент между ней и ее партнером происходит такая штука… Очень трудно выразить… Короче, это куда круче, чем простой секс. Она говорит: супер! Мне кажется, это потрясно!

— И, конечно, с этого началось ее увлечение мазохизмом.

— Н-нет, не совсем так.

— Не совсем?

— Ну, если ты когда-то была мазо, тебе уже не достанется роль главной участницы.

— А тебе нравится быть главной?

— Понятное дело! А тебе — нет?

— Мне?

— Разве нет?

— Я была главной много раз.

— И тебе не понравилось?

— Не сказала бы.

— Ну а тогда почему?

— Скучно.

«Да, конечно! Стоит только на тебя взглянуть, и сразу ясно, что тебе такое и не светит! — подумала Юкари. — Узкий лоб, худющая, мрачная и главное — полное отсутствие индивидуальности. Да еще так одеваться… Наверно, ни разу и не открывала нормального женского журнала. Да во всем районе Минато не найдется ни одной дуры, которая смогла бы носить на себе такую пошлую дрянь».

— Что, задолбало?

— Ага.

— Тебе не нравится бить своего клиента? А я прямо не могу остановиться…

— Совершенно верно. В один прекрасный день я поняла, что меня все это достало. С другой стороны, это ведь большая проблема.

Юкари никак не могла представить себе того типа, который мог бы угостить карри с креветками такую невзрачную девицу: «Я бы такой не оплатила бы и миски лапши быстрого приготовления». Она предложила онигири только затем, чтобы посмотреть, как Джунко ест. Хозяйка заведения рассказала ей как-то одну вещь: «У нас есть девушка, которую воспитывала мать-садистка. В действительности она не была ей родной матерью. С самого детства она била ее, причем употребляла для этой цели разные предметы. Таких людей очень много… Но это низко, не так ли? Телефонная трубка, бамбуковая трость, линейка, пляжные сандалии, пластиковая бутылка — гораздо хуже, чем просто рука. Не знаю за что, но мать била ее до синяков, а случалось, что и до крови. Потом она разражалась рыданиями и просила прощения: «Прости, прости, прости меня!» И так до бесконечности. Сначала побои, а потом это «прости, прости, прости». Девочка ходила с опухшим лицом, а мамаша говорила ей: «Я ударила тебя, потому что ты такая лапочка, ну, ты же знаешь», — и брала ее на руки. А после этих сцен они, как будто так и следовало, вместе ели онигири. Онигири лепят прямо на ладони, поэтому говорят, что вся нежность и чувства готовящего через его ладонь переходят в них. Ну так вот, они вдвоем ели эти онигири и плакали». Хозяйка не говорила, что этой девочкой была Мегуми, в ее рассказе это была просто какая-то девочка. Но Юкари была уверена, что речь шла именно о Мегуми.

Вот по этой-то причине Юкари и хотелось посмотреть, не будет ли плакать Джунко во время еды или как минимум не изменится ли выражение ее лица.

— Ну ладно, я пошла. Ты останешься в конторе?

— Да, конечно. Сегодня ночую здесь. Если кто и придет сюда, то только Лиза.

— Ты будешь здесь спать?

— Да, а потом отсюда мне удобно сесть на поезд.

— Куда?

— В Чиба.

— Ну, я ухожу.

Юкари еще раз оглядела эту тощую девицу, как она, покидая комнату, порылась в своей сумочке, подкрасила губы. Потом включила телевизор.

Пощелкала пультом в поисках какого-нибудь фильма и решила остановиться на выпуске новостей. Чуть-чуть прибавила звук.

— Да что же делает этот перец? — процедила она сквозь зубы и проверила, включен ли ее мобильник. — Сказал, что позвонит мне сегодня вечером, и даже не послал никакого сообщения. А еще телережиссер. Обещал, что пристроит меня на съемки в «Уайлд шоу» *, и я у него отсосала без презерватива. И вот я должна тут подпрыгивать на одном месте, а он там и не чешется.

Черт меня побери! Вот дерьмо, даже визитки своей не дал. И не сказал, на каком канале работает. А я-то оставила ему свой номер, думала, пригласит в бар «Ниси-Азабу», где играют песни шестидесятых годов. Трахнул меня и спереди, и сзади, на британский флаг порвал! Вставил «Пинк Ротор» мне в задницу, мол, вибрации, когда трахаешься спереди, от этого круче.