33. В плену темноты - Гектор Тобар Страница 6

– Кто тебя такому научил? Это же неправильно! Ты же только портишь коробку передач! – возмущаются механики.

– Никто меня не учил, – отвечает Марио. – Просто смотрел, как делают другие.

Механики работают на компанию, которая занимается техобслуживанием шахты, и их не удивляет тот факт, что люди на «Сан-Хосе» допускаются к работе на дорогом оборудовании без инструктажа. Здешнее руководство старается экономить буквально на всем, поэтому условия здесь самые что ни на есть примитивные, а меры безопасности соблюдаются лишь самым формальным образом. Так, например, вертикальные аварийные туннели совершенно бесполезны, случись какая-нибудь непредвиденная ситуация, так как в них элементарно отсутствуют лестницы, по которым люди смогли бы выбраться наверх.

Получив новые указания по поводу правильной эксплуатации коробки передач, Сепульведа прощается с механиками и возвращается на рабочее место на отметке 90.

Все утро из толщи горы то и дело раздается грохочущий вой, словно где-то в глубине происходят взрывы, сменяющиеся протяжным гулом. Карлос Пинилья, главный управляющий горнодобывающей компанией «Сан-Эстебан», слышит эти звуки во время поездки на своем пикапе по коридорам шахты «Сан-Хосе». Вообще-то его офис находится наверху, но сегодня он решил сам спуститься под землю, чтобы укрепить дисциплину на рабочих местах, а то в последнее время ему кажется, что все как-то распустились. «Выговор грозит всем, начиная с начальника смены, – говорит он. – Пусть не строят из себя невинных ангелочков. Я не хочу, чтобы меня боялись, но если увижу, что народ просто сидит и точит лясы, вместо того чтобы работать, я хочу, чтобы они, как минимум, встали и поздоровались с начальством. Иначе все пойдет прахом…»

Пинилья – грузный мужчина около пятидесяти лет с двойным подбородком. Он начинал свою карьеру простым офисным работником в различных горнодобывающих компаниях и со временем дослужился до главного управляющего компанией «Сан-Эстебан», которой принадлежат две крупные шахты. Подчиненные говорят о нем, как о властном и деспотичном человеке, который не может говорить спокойно, а лишь выкрикивает приказания и обращается с простыми шахтерами так, будто само присутствие их потных, покрытых пылью и сажей тел в какой-то мере является для него оскорблением. В Чили, где до сих пор сохранилось жесткое расслоение общества, более привилегированный класс офисных сотрудников часто с высокомерным снисхождением относится к простым рабочим. Это объясняет отношение Карлоса Пинильи к рядовым шахтерам, которое особенно бросается в глаза на фоне более мягкой и дружелюбной манеры общения начальника смены Урсуа, стоящего ниже по служебной иерархии. Несколько недель назад Даниэль Эррера, один из рабочих смены А, несколько раз обращался к Карлосу Пинилье с просьбой заменить воздушные фильтры в защитных масках шахтеров, на что тот, по словам Даниэля, саркастично ответил: «Будет вам целый грузовик фильтров». Хорхе Галлегильос называет Карлоса «el amo de la mina», то есть господином и хозяином шахты. Галлегильосу уже пятьдесят шесть лет, и все его ровесники побаиваются управляющего, потому что он в два счета может уволить человека, а в этой сфере сложно найти работу, если ты не молодой и крепкий. С другой стороны, только более пожилые и опытные шахтеры осмеливаются говорить начальству о слабых местах в конструкции шахты «Сан-Хосе», которых с каждым годом становится все больше и больше.

Более ста двадцати лет люди и машины методично опустошали внутренности горы, но шахта все еще держится благодаря твердой диоритовой породе, из которой состоит бо́льшая часть горного массива. Шахтеры называют диорит «хорошим» камнем в том смысле, что он не обваливается при сквозном бурении. Если рудоносная порода при малейшем внедрении начинает рассыпаться, как песочный пирог, то диорит можно сравнить с твердой запекшейся коркой. Как правило, туннели в диорите держатся сами по себе и не требуют серьезных укреплений. Пандус проложен как раз в этой самой породе и по сути является единственным нормальным входом и выходом из шахты. До недавнего времени никто не верил, что опасность обвала существует, но несколько месяцев назад в Пандусе на отметке 540 была обнаружена трещина толщиной в палец.

Первым ее обнаружил Марио Гомес, о чем тут же доложил начальнику смены. Гомесу шестьдесят три года, и он работает водителем тридцатитонного грузовика. Заметив трещину, Гомес тут же заявил, что сию же секунду выезжает из шахты с твердым намерением не возвращаться и не пускать других, пока из Копьяпо не приедут управляющий шахтой и инженер, которые изучат трещину и оценят степень опасности. Через несколько часов управляющий и инженер явились. Они вставили зеркала в эту трещину шириной в полтора сантиметра: если бы внутри породы продолжалось движение, оно бы раскололо зеркала. Однако они остались целыми.

– Поймите, Пандус – это самое надежное место на всей шахте, – сказал тогда управляющий рабочим. – Если что и произойдет, так это возле Ямы. Там может произойти обвал стен вплоть до пяти метров, но это никак не отразится на Пандусе.

Чуть позже из трещины начала сочиться вода, и в нее снова вставили зеркала для проверки, но и на этот раз они остались целыми. Так продолжалось несколько месяцев. Галлегильос собственноручно проверял зеркала каждый раз, когда ему случалось проезжать мимо. В своем журнале он делал и другие тревожные записи, в частности о возможном обвале породы и о смещении стены туннеля на отметке 540. Он даже заставил управляющего прочесть его наблюдения и поставить под ними подпись, а чуть позже настолько осмелел, что подошел к управляющему и спросил:

– А как мы можем быть уверены, что вы не меняете тайком зеркала, когда никто не видит?

– Да кто ты такой? – огрызнулся в ответ управляющий. – Трус?

Сегодня, во время утреннего объезда, на отметке 60 Пинилья встретил команду Йонни Барриоса, которая занимается укреплением туннелей. Ребята рассказали ему, что из недр горы раздаются странные звуки, которых обычно не бывает на такой глубине. Пинилья успокоил их, сказав, что гора просто «усаживается» («el cerro se està acomodando»). А сейчас уже на отметке 150 он слышит от рабочих те же слова. И действительно: раскаты грохочут во всех уголках шахты и распространяют среди рабочих по всем коридорам и туннелям беспокойство, а вместе с ним – и чувство протеста. Работа в шахте – по определению опасное занятие, и шахтеры, несколько десятков лет проведшие под землей, гордятся, что осознанно идут на риск. У тех, кто работает в смене А, уже сложилась своего рода привычка жаловаться женам и подругам на условия работы, уклончиво называя их «сложными». Но когда женщины начинают с беспокойством расспрашивать о подробностях, все они как один отмахиваются, мол, все это пустяки.

Несколько месяцев назад, когда Луис Урсуа пришел на шахту «Сан-Хосе», он тоже рассказал супруге о здешних «непростых» условиях работы. И разумеется, он знал о недавних несчастных случаях. Сегодня утром вся его команда пожаловалась ему на грохот, доносящийся из глубины. Некоторые даже потребовали, чтобы он отдал распоряжение всем подняться наверх, но Урсуа приказал не спешить и оставаться на рабочих местах. В свои пятьдесят четыре года начальник смены А, несмотря на свой диплом горного инженера-геодезиста, не стыдился признавать тот факт, что на него легко оказывают влияние люди, стоящие выше его по служебной лестнице. Да, он мог бы подойти к своему шефу Пинилье и настоять, чтобы всю его команду немедленно эвакуировали наверх. И вообще, некоторые шахтеры из его смены уже успели сделать вывод о том, что начальник – слабак, раз не может этого сделать. Но с другой стороны, правда и то, что никто из работяг не стал особо возмущаться. Никто не бросал заявлений, что, мол, отказывается работать и намерен немедленно покинуть шахту, хотя именно так поступали на «Сан-Хосе» в подобных случаях раньше.