Месть от кутюр - Розали Хэм Страница 6

В кухне усадьбы «На семи ветрах» Элсбет Бомонт, стоя у добротной английской плиты фирмы «Ага», любовно поливала жиром жаркое из свинины: ее сын любил мясо с хрустящей корочкой.

Уильям Бомонт-младший в эти минуты был на стадионе – перебрасывался шутками в раздевалке, пропахшей по́том, несвежими носками, мылом «Палмолив» и согревающей мазью; вместе с голыми игроками стоял в клуба́х влажного пара душевой. Он чувствовал себя как дома в этой грубоватой мужской атмосфере, среди разбитых, зеленых от травы колен, песен, крепких словечек. Бок о бок с Уильямом, пружиня на носках и прикладываясь к фляжке, широко улыбался Скотти Пуллит. Скотти, щуплый парень с нездоровым румянцем, страшно кашлял от того, что выкуривал по пачке «Кэпстена» в день; кончик его носа-картошки был лиловым по той же причине. Из него не вышло ни хорошего мужа, ни жокея, однако успех и популярность все же настигли Скотти, когда тому удалось получить отличный арбузный самогон. Свою винокурню он прятал на берегу реки. Бо́льшую часть продукта Скотти употреблял сам, остальное продавал или отдавал Перл в обмен на еду, сигареты и крышу над головой.

– А как тебе первый гол в третьем тайме? Р-раз, и мяч в воротах! После этого дело было за малым – только дождаться финального свистка… – Он захохотал, но потом согнулся в мучительном приступе кашля, длившемся до посинения.

Фред Бандл откупорил бутылку с ловкостью профессионального бармена и наклонил горлышко. Темная жидкость быстро наполнила бокал. Фред поставил его перед Хэмишем О’Брайеном и принялся перебирать монеты на влажном полотенце. Тот уставился на свой «Гиннесс», ожидая, пока осядет пена.

Приближалась первая волна футбольных болельщиков. С громкими песнями они прошли по улице и ввалились в бар, шлейфом принеся за собой прохладный воздух и радость победы. Возбужденная толпа моментально заполнила помещение.

– Ах вы мои молодцы! – воскликнула Перл и раскинула руки, светясь улыбкой.

Ее внимание неожиданно привлек профиль молодого человека. Правда, такое случалось часто, однако на этот раз лицо было из прошлого, а Фред сделал все возможное, чтобы помочь Перл похоронить прошлое. Она стояла с распростертыми руками и не сводила глаз с молодого человека, который пил пиво в окружении горланящих футболистов и болельщиков. Молодой человек обернулся и посмотрел на нее; нос у него был в пивной пене. Перл почувствовала, как внизу живота все сжимается. Чтобы не упасть, ей пришлось опереться на барную стойку. Брови сами собой собрались у переносицы, уголки рта поползли вверх.

– Билл? – нерешительно произнесла она.

За спиной Перл вырос Фред.

– Уильям больше похож на отца, верно, Перли? – заметил он и сжал ее локоть.

– Вы приняли меня за призрака? Я – Уильям, – сказал молодой человек и вытер пену с носа, улыбнувшись совсем как его отец.

Возле барной стойки появился Тедди Максуини.

– Перл, у нас есть хотя бы призрачный шанс получить пиво?

Перл глубоко, прерывисто вздохнула.

– Тедди, форвард наш бесценный, ты сегодня добыл нам победу!

Максуини затянул клубный гимн, Уильям подхватил его, и вскоре вся толпа опять оглушительно распевала. Перл продолжала наблюдать за Бомонтом-младшим. Тот хохотал над каждой шуткой и вызывался платить за выпивку, даже когда была не его очередь, стараясь вписаться в компанию. Фред, в свою очередь, не спускал глаз со своей Перли.

Сержант Фаррат, сидевший в другом конце зала, поймал взгляд Фреда и показал на свои наручные часы. Время приближалось к семи часам вечера. Фред поднял вверх большие пальцы, давая добро. У выхода сержант задержался, чтобы надеть фуражку. К нему подскочила Перл.

– Говорят, Миртл Даннедж вернулась в город?

Сержант молча кивнул и взялся за дверную ручку.

– Надеюсь, ненадолго? – не отставала Перл.

– Не знаю, – ответил сержант Фаррат и вышел.

Футболисты и болельщики принялись закрывать стеклянные двери и окна щитами из прессованного картона, оставшимися еще с войны для светомаскировки при ночных авианалетах.

Перл вернулась за стойку, налила кружку пива с высокой, пышной шапкой пены и, мило улыбаясь, аккуратно поставила ее перед Уильямом.

Сидя в машине, сержант Фаррат оглянулся на бар. В тумане заведение напоминало включенный радиоприемник: по краям щитов пробивался свет, изнутри доносились веселые голоса спортсменов и болельщиков, празднующих победу, звон кружек и песни. В этот вечер едва ли стоило ожидать появления окружного инспектора.

Сержант Фаррат завел машину. «Дворники» размазывали по стеклу вечернюю росу. Сначала он съездил к реке и проверил, не обчистили ли воры винокурню Скотти, затем пересек железную дорогу и направился в сторону кладбища. Позади надгробий сержант заметил «форд-перфект» Реджинальда Блада. Стекла запотели, машина ритмично покачивалась.

В салоне «форда» Реджинальд смотрел на большие груди Фейт О’Брайен.

– Фейт, ты такая нежная, такая утонченная, – промурлыкал он и коснулся губами бархатистой бежевой ареолы вокруг ее затвердевшего соска.

В это время Хэмиш, муж Фейт, сидел в баре вокзального отеля и слизывал бежевую пену со своей пинты «Гиннесса».