Макаров чешет затылок - Павел Улитин Страница 6

Ветер срывал с дикой яблони цветы. Еще 14 дней до отъезда. Ты меня с собой возьмешь в Большой Город? Он же обещал, он же обещал! Он же сказал: я возьму тебя с собой. В кирпич на дорожке от калитки до парадного, если упереться обеими ногами, то всё. Но оказалось не так. Она подняла мальчика подмышки, и ноги заболтались в воздухе. Его волнует только НЕ-Поднятая Целина. Многое о Ван-Гоге относится больше к Феликсу Крулю, чем к Ван-Гогу. А у нее губа не дура. И ветер тихий мимолетом твоей одеждою играл и с диких яблонь цвет за цветом на плечи юные свевал [20]. Показывает только уровень умственного развития и только. Тоже мне интеллект. Нет третьего пути! И в голосе зазвучала злость и нетерпимость. Видно, имелось в виду что-то четвертое. А нас интересует последний день свободы. И первый день Саши Свободина в Париже. Что значит истинный друг. Ваше понятие об Илье Арнольдовиче Файнзильбере. Тогда не писали «г» на конце. Отчеркнул пассаж на конце страницы и остался доволен. А те 30 страниц были кратко пересказаны конфиденту. Им оказался Н. Коржавин. Ржавое железо было свалено в углу, а он сбил замок, думал, что тут, по крайней мере, золото и бриллианты. Ну мука, ну пшеница, ну всякое добро. Операция по вывозу чемоданов и корзин была проведена им же. Ну а то кем же, больше некому. Старик-кузнец помалкивал. Он тоже живет для будущего. Его будущее, как потом оказалось, – это его собственные сыновья. Башня еще стояла, но профессора уже не было в живых. Кузнец купил у профессорши дом на углу за 2 пуда муки. По одному плану строили. Я слегка нажал, что-то хрупнуло и кончик ножа отвалился. Оказывается, и бритвой нельзя палку перерезать. А еще говорят, самое острое – бритва.

4305

А жизнь снова поворачивается к нам своей самой хамской стороной. Не имеете права проживать без прописки. Это сказали Ефросинье Петровне [21]на работе в яслях, где она проработала 20 лет. Ночевать вы должны в Москве! Идейные механизмы действуют: кво вадис, Доминэ? Академик Павловский – паразитолог. И зоолог. Он написал «Ядовитые животные» с посвящением «Моей любимой жене».

Я бы получил огромное удовольствие от народной демократии в Англии и Америке. Ну, мы бы все! Не годится он в потенциальные вожди? А почему? Он был очень богатый человек тем богатством /имуществом/, которым были богаты его соотечественники, то есть дикими животными. Это на экзамене по истории языка. Василий Григорьевич: если я украду, так не по мелочи! Книга из Праги. Это живопись? Да, всё святые, бабы голые, мужики голые – это все искусство! По рыбкам у вас ничего нет? С-с-собаки! Есть ли у вас какие-нибудь собаки? Ну что-нибудь о собаках? Она хотела, чтобы в характеристике было указано, что она сверх-человек. Слишком много труда без капитала. Слишком мало дайджестов по 57-му году. Но зачем обязательно правой рукой в левом ухе? А он считает своим долгом ковырять в левом ухе правой ногой. В наши тяжкие времена без прописки жена не нужна. Подпишите. «В течение всей моей молодой жизни я подвергался объективному воздействию растлевающего влияния американского образа смерти, который вместе с моими личными качествами /самолюбием и карьеризмом/ привел меня к антисоветской контрреволюционной деятельности». Подписал. Глокая куздра опять. Аккумуляторы опять. И тут сидят люди не глупее вас! Виктор Адольфович сердится 14 июня 1956 года. С претензиями!

4306

Американские девушки – как голландский сыр. Чем больше они попорчены, тем больше их любят. Ну что может прожигать этот прожженный тип? Лысина все-таки спереди. Я самый яростный попутчик [22]. Кому это я попутчик? Часть прошлого, которую невозможно сделать частью настоящего, потому что она – помеха для будущего. Смерть придет раньше, чем это дойдет до сознания. В этом – счастье неорганизованной материи. Свист еще проносится, а самолета уже нет. Королева сидит на троне, но все равно она сидит не на голове, а НА. Почему он заседает? Потому что есть. Расщепленный атом приблизил человека к носорогу, и в этом вера, надежда и любовь. Жизнь играет с тобой в роман, а он называет это прикладной беллетристикой. Мне и прописка, по его мнению, нужна была для сюжета. Стр. 132 из романа «Скутаревский». У меня уже давно новый режиссер, а глав-реж этого не понимает и понимать не желает. Самое удобное и безопасное убежище – метро, в частности под нами. Метровый потолок: весь дом обвалится, а вы спокойно выйдете в соседний переулок. К чему мы готовимся? 16.5.57

Это было 18 мая 1957 года. Сигнал УП – угрожаемое положение. Мир стал лучше за эту неделю.

А мы и не заметили. А он, действительно, стал лучше. А мы, действительно, не заметили. Он написал одну страницу «Вместо внутренней рецензии и прежде Внутренней тюрьмы». Но имела значение только взволнованность. А причины остались за бортом. Клуб взаимных восторгов кончился, началось – что? Кафе. Отчетливый запах асфальта в тюремном дворике для прогулок. Ого. Криминальный автограф 333-А затерялся. Туда ему и дорога. Слишком много выброшено.

4307

У вас по мхам ничего нет? Вне знакомства отныне вообще. Давно бы! Дуняшку гоняешь? Какую? Как? Ну Дуньку Кулакову, небось, знаешь? Сестра улыбнулась. Не злоупотреблять! Здоров. Выписать.

У каждого Чорта Иваныча свой норов. Мы не сошлись характерами. Мир жаждет единства. Кому же интересно умом становиться на сторону победителей, когда все чувства и симпатии остались с покойниками? Кому же нужна такая победа? Эта пятерка ПО ПОведению потеряет всякий смысл, как только ты выйдешь из 5 класса. Можно подумать, что Герцен и Огарев только о том и мечтали, чтобы удобно устроиться в эпохе. Можно подумать, что души не существует. Крой, Ванька, Бога нет. Если у тебя нет совести, то тогда, конечно, бога нет.

А молодой Бонапарт в это время был занят поисками комнаты в Москве. Маленькая, но семья. О ваших принудительных друзьях и знакомых – 27.4.57

23 июля 57 года: сазан ушел, вот беда. Надо было нацепить новый крючок, тот кованый и золоченый. Трудно что ль было! Эх жалко! Хоть бы посмотреть. Хоть бы подержать в руках. Не так было бы досадно. Этот тяжелый нелепый неуживчивый человек совершенно не создан для семейной жизни. И вы должны благодарить судьбу, что достаточно рано от него избавились. Он мой друг, и я вижу его недостатки. Ну как вот жить с ним, я понимаю Вас. Он такой вообще: ни с кем не уживается, со всеми ссорится, и уж на что я друг, и то мне с ним тяжело бывает. Не поймешь, что ему надо: мечется, вечно неудовлетворенный. Ну и бог с ним, бросьте вы его, это может к лучшему. Наверно, ему с Вами было лучше, а вот, пожалста, он ищет еще чего-то. Вообще ни с одной женщиной: это, видите ли, стесняет его свободу, а для чего ему свобода, он сам не знает.

4308

Сталин карал без разбора, мы с разбором. Кто такой Кафка? 3 июля 57 года: кому фестиваль, кому прописка [23]. Кому суд, кому дело. Кому живопись в Центральном парке. Сил ровно столько, сколько нужно, чтобы попасть в ЦПП. А СПП [24]советует: пишите в ЦК и в ЦКК. Красный кирпич казенного дома – качан кукурузы, парадный подъезд, железный занавес: милая моя мышь! Стоит овчинка выделки? Без СПП не обойтись. Но как у него выручить «фиброму утерис»? [25]Опять пошли суккуленты [26]. Граф Калиостро опять лег в больницу. Дмитрий Иванович: да не поверю я никогда, что у него отнялась правая нога и левая рука. Как пенсия на год кончается, так он ложится в больницу. Жена у него там работает. 2 месяца полежит, выходит и опять получает 1000 рублей в месяц, и опять пенсия на год. Марья Вечиславовна его хорошо знает. Фроловский: гипнотизер-гастроллер, великий комбинатор. Вы с ним не нервничаете? Обстановка такая, что приходится. Нет, ночью в постели. Нет что вы. Смотри. Письмо из Берлина ушло в чужой архив. Та, которая тебе британскую энциклопедию подарила. Нолев [27]рисовал, когда был в нее влюблен. По памяти? По воображению. На потолке антресолей черной тушью контуры чужого акта. А лицо замазано. А деду нужен сахар. А дед гонит вино. Цена 25 рублей – в неделю хоть раз один быть свободным и молодым в кафе «Отдых». Алик Рабинович уезжает в Сочи [28]снимать натуру. Купил «Великолепные бабочки реки Амазонки». Но любовные игры диких зверей ему ни к чему. Правда ли, что ваше «гавт» делает все, что народ захочет? Как ты думаешь, чего-нибудь будет? Кисло!