Сожители. Опыт кокетливого детектива - Константин Кропоткин Страница 6

Да. Вначале я расхохотался. В голос, изо всех сил.

Когда встречаешься с чудом, то, наверное, самое естественное – не принимать его на веру.

– Марусь! Как ты можешь работать блогером, если двух слов связать по-человечески не можешь?

– С тобой же я как-то разговариваю.

– Вот именно, что разговариваешь, а там писать надо, понимаешь? Писать! Да еще хорошо, красиво, быстро…. А ты слово «пылесос» пишешь с пятью ошибками.

– А я не интересуюсь пылесосами.

«Вау» – издал Вирус неопределенный звук.

– Может, ты дашь рассказать? – поддержал пса Кирыч.

Им не терпелось узнать, как можно зарабатывать на жизнь, всего лишь оставаясь собой.

«Мне надо быть собой», – вкратце сформулировал Марк суть своего занятия, к которому он и не стремился, оно нашло его само и теперь позволяет кушать то, что хочется, пить столько, сколько влезет, и покупать все, что попадется на глаза.

– В общем, ты у нас теперь «блогер», – попытался я отмотать ленту назать, сделав вид, что припадка гомерического смеха не было, как не было и нервных пятен, которые украсили беломраморное личико нашего заграничного друга, – И что же ты пишешь?

– Я не совсем пишу. Я же иностранный блогер, а иностранцы читают мало, они в основном картинки рассматривают. Мне, кстати, специалист один говорил, что мальчики читают меньше девочек, а девочки соответственно….

– …читают больше мальчиков, – завершил за него я, – А ты не читаешь вовсе, и уму непостижмо, как ты получил среднее школьное образование.

– Илья! – прикрикнул Кирыч.

И Вирус гавкнул.

– Я умею презентовать, – сказал Марк, – У меня есть к этому талант.

«Талантом я бы это не назвал. Скорее, клеймом», – подумал я, но мысль свою предпочел не высказывать. Эдак, «мегауспешный блогер» обидится, зарыдает и убежит, напрочь лишив нас чуда.

А чуда, увы, хотелось.

Так хотелось, что уж и не до смеха.

Чем старше становишься, чем отчетливей понимаешь, что чудес не бывает. Чем больше сожалеешь, что ожидание чуда тщетно, тем острей чувствуешь этот сердечный укол – а вдруг я не прав, а вдруг чудеса бывают?…

Бывают?

– Не всякий умеет из ничего делать конфетку, из будней – праздник, – продолжал Марк, все также сидя на полу в гостиной. Он утопал в сером ворсе ковра и покачиваниями своими, всем телом, с вознесенными кверху руками, напоминал тонущего, которому требуется спасательный круг.

– За тобой я прежде замечал алхимию другого рода, – сказал я, – Ты, скорей, горошек умело превращал в… удобрения.

– Это ты так думал, это вы так думали, а там…, – он показал в угол с дохлой пальмой, – мне знают цену.

– Ничего мы такого не думали, – сказал Кирыч.

– Да, ничего, – махнул рукой Марк, – Я и сам не думал-не гадал. Мне сначала слово понравилось. В Вене было дело….

Итак, дело было в Вене.

Говорил Марк долго и красочно, хотя можно бы и в двух словах. Пару-тройку лет тому назад, в конце мая, занесло его за каким-то бесом в австрийскую столицу. В том, что виноват был именно бес, у меня нет никаких сомнений, потому что вначале знакомец пригласил Марка к себе пожить на пару дней и даже позвал на какой-то «чумовой бал», но когда дошло дело до самого праздника, проходившего, ни много ни мало, в городской ратуше, Марк вдруг обнаружил, что знакомца рядом нет, где живет неизвестно, телефон его отключен, а билет на поезд обменять нет никакой возможности.

Исчез мелкий бес с чужим кошельком, как будто и не существовал.

– Хорошо, хоть я все карточки в другом месте прячу, – со вздохом добавил Марк.

Праздник был и правда чумовой. В старинных декорациях, меж гобеленов, в трепетном свечном сиянии ходили ряженые: и ведьмы, и черти, и колдуны, и инопланетяне, и просто люди с голыми задами – все они заплатили немалые деньги в фонд борьбы со СПИДом, а в обмен могли поплясать, показать себя, да попить спиртных напитков в компании знаменитостей.

– Одна голливудская актриса была. Она сексбомба – трусов не носит, занимается благотворительностью. Видел еще самую настоящую супермодель. Худая, как палка. У нее был непередаваемый цвет лица. Натурально зеленого цвета. Представляете?! Будто она всю жизнь авокады ела и мохитами запивала. Хорробал!

Документы, упрятанные неизвестно куда, у Марка уцелели, но вот на самом празднике ему пришлось почему-то довольствоваться малым: только и смог себе позволить, что чашку эспрессо в каком-то баре на бальных задворках.

– …и вот, упал я на диван. А рядом тетка рыжая. Ничего такая, только зубы желтые торчат, и старая еще. Лет шестьдесят. Она на диване с травести-артисткой разговаривала. Тоже очень красивая. У нее вот такие губы, – он поводил ладонью перед лицом, рисуя круги.

А далее, очутившись рядом с губасто-зубастой богемой, Марк стал ее подслушивать.

– …а она, которая рыжая, смотрит на меня и говорит: «Что ты плачешь, хани?»

– А ты плакал? – уточнил Кирыч.

– А ты как думаешь? Думаешь из Парижа близко до этой чертовой Вены? Я же думал, хорошо будет. А она говорит, не волнуйся «хани», все будет «окей». Они там всем подряд говорят «хани-мани-айлавью». Они меня в ВИП-зону позвали, где все забесплатно. На мне были сандалии на платформе, массивные такие, желтые, каждый с мою голову. Красные волосы вот так, – Марк провел рукой себе по затылку, – хохлом. Бриджи яичного цвета. Рубашка в талию пурпуровая. Она на меня смотрит и бьет по спине рукой: «гуд лук». А сама в лохмотьях – розовых и темно-синих. Так и началось, – он посмотрел на нас.