Самая настоящая любовь - Алексей Слаповский Страница 6

ГРАМОВ. Я не хочу, чтобы ты общалась с убийцей.

ЭЛИНА. Выдумал тоже: убийца! Ты никакой не убийца, все вышло случайно. Это часто бывает: человек убьет кого-то, но по сути он не убийца. И наоборот: человек никого не убил, но по сути убийца, и его давно пора расстрелять, потому что он мысленно убил уже десятки людей.

ГРАМОВ. Спасибо. Ты добрая женщина. Но я решил. Я еду.

Последние слова он обращает к появившейся матери.

4

ГРАМОВ, МАТЬ.

МАТЬ. Когда?

ГРАМОВ. Через неделю, мама. Не грусти.

МАТЬ. Как же ты там будешь без меня? Ты будешь пить, сопьешься и умрешь.

ГРАМОВ. Я уже не пью. Я бросил. Завязал.

МАТЬ. Там бандитизм. Ты почитай газеты, там сплошной бандитизм. Тебя встретят вечером, ограбят, изобьют и ты умрешь.

ГРАМОВ. Как будто здесь нет бандитизма.

МАТЬ. Здесь все свое. Дома и стены помогают. Здесь я. Ты успеешь добраться до меня, я вызову «скорую помощь», и тебя спасут. А куда ты там доберешься?

ГРАМОВ. Мама, мама, не волнуйся так. Может, я скоро вернусь.

МАТЬ. Ты не вернешься. Я чувствую. Ты совсем не следишь за собой. Зимой ты ходишь нараспашку. Тут я тебе поправляю шарф, а кто там тебе будет поправлять шарф? Ты схватишь воспаление легких и умрешь.

ГРАМОВ. Я заведу себе женщину. Она будет обо мне заботиться.

МАТЬ. Разве она будет так заботиться, как мать? И я тебя знаю, ты будешь хвастаться перед ней, что ты молод и здоров и можешь ходить нараспашку. Ты будешь с ней гулять допоздна. Ветром с нее сорвет шарфик, я просто как наяву вижу его – такой розовый газовый шарфик, он улетит и упадет в холодный осенний пруд. Ты бросишься, конечно, ты бросишься доставать его – в одежде, она будет смеяться, она будет в восхищении, а ты простудишься, получишь осложнение и умрешь!

ГРАМОВ. Мама, мама, я буду осторожен. Я не полезу в осенний холодный пруд, даже если она сама туда упадет. Я, к сожалению, перестал быть джентльменом в отношении женщин.

МАТЬ. Это еще хуже! Она почувствует, что ты слишком спокоен и начнет возбуждать твою ревность. О, я знаю женщин, хотя и сама женщина! Она нарочно будет изменять тебе. А ты слишком гордый, ты не вынесешь этого, ты повесишься или отравишься – и умрешь.

ГРАМОВ. Мама, мама, нет на свете женщины, из-за которой я захотел бы повеситься. Если хочешь, я вообще никого не буду заводить, проживу один.

МАТЬ. Это опасно в большом городе. Одинокий молодой симпатичный мужчина, это очень опасно. Я ведь читаю газеты, я наполнена современными знаниями. К тебе начнут приставать гомосексуалисты, по своей наивности ты примешь это за дружбу, из-за своей природной деликатности ты не сможешь отказать им в небольшой услуге из-за деликатности и из-за твоей неуемной страсти к познанию всех сторон жизни. В результате ты заразишься СПИДом и умрешь!

ГРАМОВ. Мама, мама, но все это может произойти и здесь!

МАТЬ. Здесь я с тобой. Здесь с тобой ничего не случится, потому что я с тобой.

ГРАМОВ. Тогда поехали вместе.

МАТЬ. Я не смогу. Я предчувствую. Я знаю. Я умру там.

ГРАМОВ. Я буду звонить тебе каждый вечер, буду писать, буду приезжать.

МАТЬ. Я не смогу без тебя. Я умру через неделю после твоего отъезда. Я это чувствую.

ГРАМОВ. Мама, мама, зачем ты это говоришь? Ты еще молода и здорова, пожалуйста, не нагнетай страсти. Это я умру, если не уеду. Я погибну физически, понимаешь? Отпусти меня, пожалуйста.

МАТЬ. Как же я могу тебя отпустить на верную смерть? Подумай только, о чем ты говоришь?

ГРАМОВ. Я обещаю тебе, я клянусь, что буду осторожен!

МАТЬ. Это не гарантия. Я давно убедилась, что смерть настигает в первую очередь как раз тех, кто боится ее.

ГРАМОВ. Я не боюсь смерти!

МАТЬ. Это еще опасней! Нельзя бросать ей открытый вызов!

ГРАМОВ. А как тогда к ней относиться?

МАТЬ. Ее надо уважать.

ГРАМОВ. Мама, мама, что же мне делать?

МАТЬ. Уезжать. Может, ты и в самом деле вернешься… А сейчас – надо уехать. Тебе это нужно.

ГРАМОВ. А как же ты?

МАТЬ. Я еще молода и здорова, не надо обо мне беспокоиться.

ГРАМОВ. Но там и в самом деле центр преступности и бандитизма.

МАТЬ. Носи с собой газовый пистолет. И главное, никого не бойся. Убивают тех, кто боится.

ГРАМОВ. И я действительно очень безалаберный. Буду ходить нараспашку, простужусь и умру.

МАТЬ. Ходи очень быстро. Кто быстро ходит – не простужается. Моржи вон вообще голышом купаются, но они делают это быстро, я видела. Бросился – поплавал, попрыгал. Главное, регулярно питаться. Ты обедал сегодня?

Появляется Алина с вопросительным выражением лица.

5

ГРАМОВ, АЛИНА, СЕРЖАНТ.

ГРАМОВ. Не помню. Представь себе, не помню.

АЛИНА. Так я и думала. Вы работаете так… Так нельзя. Вы даже поесть забываете. Хотите кофе с бутербродами? Вот с сыром, с ветчиной.

ГРАМОВ. Спасибо. С удовольствием. А ты?

АЛИНА. Я уже ела. Я мало вообще…

ГРАМОВ. Если кого-то мне и будет жаль, Алиночка, то тебя.

АЛИНА. Не понимаю.

ГРАМОВ. Я уезжаю, Алиночка. Вот сейчас отнесу заявление – и все. Так сказать, без выходного пособия, по собственному желанию.

АЛИНА. А куда?

ГРАМОВ. Далеко.

АЛИНА. В Израиль?

ГРАМОВ. Почему в Израиль?

АЛИНА. Не знаю. За этот год две мои подруги уехали в Израиль. Одна еврейка, другая за еврея замуж вышла.

ГРАМОВ. Нет, я не в Израиль, я дальше. В Москву. Пока, по крайней мере.

АЛИНА. Разве Москва дальше Израиля?

ГРАМОВ. Гораздо. Я не географию имею в виду. В Израиле наших сейчас больше, чем в Москве. А в Москве чужих больше, чем в Израиле.

АЛИНА. Наших – это кого?

ГРАМОВ. Наших – это наших. Таких, как мы с тобой.

АЛИНА. А когда вы уезжаете?

ГРАМОВ. Через неделю. Восемнадцатого.

АЛИНА. Значит, я уже не успею.

ГРАМОВ. Чего ты не успеешь, Алиночка?

АЛИНА. Не успею сказать, что я вас люблю.

ГРАМОВ. Хм… Я понимаю, это шутка.

АЛИНА. Какая шутка… Восемь лет я вас знаю. И сразу же влюбилась. Все собиралась сказать. Уже решилась – и тут вы с женой разводитесь. Думаю: неприлично, он может подумать, что я воспользовалась моментом. А потом у вас женщина появилась. Но я все равно собиралась сказать. Потом вижу, что у вас охлаждение к ней. Уже примерно год. Я же слышала, как вы с ней по телефону говорите. Я подумала: неприлично. Может, у вас это временно, может, вы как раз решаете для себя, остаться с этой женщиной или уйти. Я признаюсь – и вы решите уйти, потому что появится… ну, повод. Повод – обманчивая вещь. И я решила еще подождать. И вот, дождалась. Вы уезжаете. И я уже не успею сказать, что я вас люблю.