С холодильником по Ирландии - Тони Хоукс Страница 6

Вскоре занавес упал, и я оказался в очереди тех, кого должны были представить принцу Чарльзу. Ожидая, я слушал весьма своеобразные и умопомрачительно неестественные разговоры, которые ему приходилось вести. Этот способ общения явно не был дарован ему от рождения, а выработан годами тренировок, после которых он вполне преуспел в умении составлять короткие бессмысленные фразы. Мне стало его жаль, однако это вполне могло быть моей обязанностью, родись я в королевской семье. После относительно непринужденной болтовни с артистами «Цирка дю солей», которые облегчили принцу жизнь, съехавшись со всех уголков земного шара и показав зрелищное и необычное представление, включающее элементы пластики и акробатики, подходила моя очередь. Все шло довольно хорошо — в какой-то момент даже поднялось легкое веселье, когда принц спросил русскую девушку, как она умудрилась принять такую позу. Ну вот, теперь я — тот славный малый, который вышел, поговорил шесть минут с публикой, вызвал несколько смешков и снова скрылся за кулисами. Принц пожал мне руку. По его глазам я видел, что бедняга абсолютно не знает, о чем со мной говорить. Миг полной тишины. Что со мной не так? На мне даже рюкзак не надет. Я заглянул ему в глаза — он смотрел прямо сквозь меня. Он не мог сфокусировать взгляд, пытаясь родить какой-нибудь подходящий вопрос.

— Вы проделали долгий путь, чтобы сюда добраться? — произнес он, наконец.

— Да нет, я из Лондона.

Я не дал ему шанса. Он только и смог сказать:

— О, Лондон — там живет моя мама — у нее небольшая квартира на юго-западе.

И снова в его глазах промелькнула паника. Ну, давай же, Чарльз, возьми себя в руки — еще пара вопросов и очередь перейдет к Фрэнку Бруно, с ним будет гораздо проще.

— Трудная была публика?

Уже лучше, на троечку, но все же годится. Это не тот вопрос, который хочется слышать юмористу. В идеальном мире он всегда уморителен, аудитория забывает обо всем на свете, умирая со смеху, и такой вопрос был бы излишним.

— О, я бы не сказал.

Я действительно не сильно старался помочь, но, полагаю, какая-то часть меня просто этого не хотела. Какой смысл? Мой внутренний голос говорил: «Послушай, давай поболтаем по душам, или оставим эту затею». Но мне казалось бессмысленным усложнять дело еще больше.

А принц Чарльз, казалось, немного расслабился, возможно, осознав, что, каким бы неудачным ни оказался следующий разговор, по крайней мере, со мною беседа заканчивается.

— И чем вы собираетесь заняться?

Я переждал секунду, чтобы с невозмутимым видом ответить:

— Попутешествовать по Ирландии автостопом с холодильником, ваше высочество.

Его реакция была по-королевски великолепна. Он просто улыбнулся и притворился, что не расслышал. Или не понял. Или и то, и другое. Кто его осудит? Мой ответ провоцировал последующий вопрос, на который уже просто не было времени. Он начал мне нравиться, когда снова улыбнулся и отошел — в конце концов зачем спрашивать, если тебе все равно? Чудно, но наш недолгий разговор предоставил принцу редкую возможность быть честным. И за это, я уверен, он бесконечно мне благодарен.

Перелет из Манчестера в Дублин занимает минут сорок. Но когда в трех рядах от тебя проходит холостяцкая вечеринка, создается ощущение, что он длится дольше. Я сидел рядом с почтенной дамой средних лет, чьи цыканья и вздохи раздражали больше, чем неприятные звуки, издаваемые отрывавшимися ребятами. Было всего 11:30 утра, но они уже были в стельку пьяными и собой не владели. Дама читала впечатляюще толстую книгу в твердой обложке. Я не смог разглядеть название, но глава, которую она читала, называлась «Доминирование и гегемония».

Я сделал вывод, что она была либо профессором, либо садомазохисткой. Я закрыл глаза, и нежное звучание инструкций по технике безопасности меня усыпило. Однако спал я недолго, потому что на мальчишнике начали петь. Мне хотелось встать, развернуться и сказать:

— Пожалуйста, перестаньте. Я вас прошу.

Но этого не понадобилось, потому что почтенная дама решила сделать то же самое, только менее вежливым тоном. Можно и не говорить, что ее слова имели обратный эффект и привели к повышению громкости и исполнению нескольких песен, посвященных ей лично. Внезапно мне стало легче. Теперь слова песен были веселее, потому что у них появился объект насмешек, а растущее недовольство дамы каким-то образом меня успокаивало.

Не обращая внимания на турбулентность, я начал изучать карту Ирландии. Я мало что знал об этих местах и не имел ни малейшего представления о расстояниях, но мой мозг не был готов напрягаться и высчитывать их сейчас. Я прикинул, какое расстояние я могу попытаться преодолеть в первое утро. Я собирался сесть на автобус, идущий из Дублина в Каван, сойти и начать путешествие автостопом ровно с того места, где, по моим подсчетам, все эти годы назад я видел того самого «Человека-с-Холодильником». Это было, как мне казалось, где-то в районе Кавана. Я посмотрел в иллюминатор. Шел дождь. Ирландия этим славится. Чтобы взбодриться, я начал искать на карте места с дурацкими названиями. Я нашел Ноббер и Мафф. Мафф находился на побережье, и мне сразу захотелось туда съездить и попытаться взять на прокат акваланг.

Самолет приземлился. Одиссея началась.