Пять минут прощания - Денис Драгунский Страница 6
Пять минут прощания - Денис Драгунский читать онлайн бесплатно
– Идет! – сказал Костик.
– Спорим? – и Сашка протянул Костику руку.
– Да ну, – сказал Костик и спрятал свою руку за спину.
– То-то же! – сказал Сашка. – Коммунизм будет, точно.
Но тут я сообразил кое-что и сказал:
– Спорим, что не будет!
Сашка быстро схватил меня за руку и крикнул Костику:
– Разбей!
Костик разбил наше рукопожатие. Все, пари состоялось.
– Ты что, – спросил Костик, – правда не веришь, что будет коммунизм?
– Верю, конечно! – сказал я. – Коммунизм обязательно будет.
– А чего тогда спорил? – спросил Сашка.
– Просто так, – загадочно усмехнулся я. – Для интереса.Сашка не понимал, что я его уже обспорил. Потому что, если коммунизма не будет, ну вдруг, мало ли что, – тогда он купит мне коньяк на свои деньги. А если коммунизм будет, то я пойду в магазин и возьму для него бутылку коньяку бесплатно !
В гостях услышал две прелестные истории.
Одна дама рассказывала, как в начале 1980-х она была на Кубе, студенткой, на стажировке. Там ее позвали на выставку книжной графики. Человек, который ее пригласил, сказал (по-испански, разумеется):
– Вы увидите подлинники знаменитых иллюстраций знаменитого кубинского художника NN к романам Хулио Берне.
– К чьим романам? – осторожно спросила она.
– Хулио Берне! – сказал он.
– А-а-а, – сказала она. – Угу.
– Погодите, – сказал кубинец. – А вы что, не читали Хулио Берне?
– Честно говоря, нет, – сказала она. – Даже не слышала.
– Не может быть! – вскричал темпераментный кубинец. – Вы не слышали о Хулио Берне? Поразительно! Неужели в СССР не переводят Хулио Берне? Непостижимо! Его читают во всем мире! Уже сто лет! Это любимейший, популярнейший писатель! Невероятно!
– А что он написал? – спросила она.
– Los hijos del capitan Grant! La isla misteriosa! Un capitan de quince anos!
Таинственный автор оказался Жюлем Верном.
Хулио Берне в испанском произношении.А хозяин дома рассказал такую историю.
Гуляя по Севилье, он обратился к какому-то молодому человеку интеллигентной наружности.
– Простите, где здесь памятник Сервантесу?
– Дался вам этот Сервантес! – воскликнул прохожий. – Все только и спрашивают: Сервантес, Сервантес! Как будто в Испании писателей больше не было! Надоело, честное слово! Все уши прожужжали этим Сервантесом! А я вам скажу, что в Испании был один по-настоящему гениальный писатель. Великолепный! Потрясающий! Сервантес перед ним – просто нуль! Раскроешь книгу и оторваться не можешь! Как глубоко! Как увлекательно и как правдиво при этом! Как умно, как тонко! Какие образы! Характеры! Чувства! Какой масштаб! И как написано, какой стиль!
– Простите, а как его звали?
– Кого?
– Ну, этого великого писателя.
– Вот черт, – сказал прохожий. – Забыл!
Махнул рукой и исчез в толпе.Тамара поцеловала его и заплакала. Слезы капали ему на лицо, на шею, на футболку.
– Значит, это последний раз? – прошептала она.
– Значит, – сказал Саша, высвобождаясь из ее объятий; они одетые лежали на диване в его комнате, в большой старой квартире на Поварской. Они были одни – Сашин папа был на работе, а мама уехала на пару дней к сестре в Питер.
Саша был студент третьего курса истфака МГУ, а Тамара училась в какой-то дурацкой заочной лавочке.
– Значит, – повторил Саша, садясь. – А лучше не надо последний раз. С моей стороны это будет полный цинизм. Я так не хочу. Застегнись.
Она застегнулась. Он пересел в кресло, она осталась на диване. Он смотрел на нее совсем чужими глазами и чувствовал это.
Да, она была красивая, яркая: смуглая, с синими глазами, длинноногая. На улице оборачивались. Саша сначала гордился. Потом надоело. С ней не о чем было разговаривать, совсем. Она ничего не читала. Ничем не интересовалась. Не знала, кем хочет стать. Да, ласковая, верная, приятная в постели. Ну и что?
– Почему? – спросила она.
– Ты очень хороший человек, – сказал Саша. – Но мы разные люди.
– В каком смысле?
– Неважно.
– Нет, скажи! – вдруг закричала она и бросилась перед ним на колени. – Объясни! Я заслужила, я имею право! Я тебя любила! Мы ведь уже целый год! Я все делала, что ты скажешь! Ты должен объяснить! – она плакала и повторяла: – Я заслужила, заслужила, заслужила…
– Ладно, – сказал Саша. – Тогда не обижайся. Сама просила. Мне тоже трудно говорить такое, потому что это считается стыдно. А чего стесняться? – разозлился он. – Это же правда! Мы с тобой из разных инкубаторов, поняла? Мы люди разного круга, ясно?
– Потому что у тебя папа членкор Академии наук, а мама из столбовых дворян?
– Примерно, – сказал он. – Это фатально, пойми.
– Понятно, – сказала она. – Правда. Ты прав. Все так и есть.
У нее высохли слезы, лицо осунулось и потемнело.
Ему даже на минутку стало стыдно.Но скоро он совсем про нее забыл.
Не до того было.
Отец с матерью и раньше жили не очень-то дружно, а теперь скандал шел за скандалом. Ему тоже влетало, просто так, от общей злости. Отец все чаще оставался ночевать на даче, а мать надолго уезжала к сестре. Никакой жизни. И обед никто не готовит.Однажды Саша пришел домой поздно, в два часа ночи.
Зажег свет, снял куртку.
Щелкнул шпингалет. Из ванной вышла Тамара, завернутая в махровую простыню.
– Эй, ты чего здесь делаешь? – испугался Саша.
Она поглядела на него и негромко и строго сказала:
– Теперь будешь звать меня «Тамара, вы».
Повернулась и пошла в спальню.Шестьдесят третий год, наверное. Калужское шоссе еще совсем узкое. Если встречаются две машины, то каждая берет немножко вправо, чтобы разъехаться. Правда, машин тогда было совсем чуть-чуть, так что ничего, нормально.
Едем однажды с папой в Москву с дачи. И вдруг – пробка. Ну, не как теперь, а машин шесть или восемь. В основном грузовые. Подъезжаем ближе: батюшки! Грузовик врезался в другой грузовик. Один развернут поперек, радиатор дымится, второй лежит на боку. Один водитель вроде ничего, хотя очень бледный. Наверное, головой стукнулся. У другого сломана рука. Оперся спиной о березу, стонет. Кто-то лезет к нему с дощечками и бинтом, шину наложить. Кто-то этого айболита оттаскивает, говорит, что уже скорая выехала, из деревни позвонили. Народ одни мужики.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments