Долгожданное возвращение - Сандра Браун Страница 6

— И ты сказала им, что Шэрон собирается делать?

— Да. Они ей запретили. Она ужасно злилась. Беременность не очень-то веселая штука… А потом родился Дэвид, и все полюбили его.

— А Шэрон?

— Она полюбила его тоже. Он был таким чудным, забавным ребенком, что его невозможно было не полюбить.

Ло внимательно посмотрел на Марни, чувствуя, что она хочет еще что-то сказать, но тут принесли кофе. Когда официантка ушла, он спросил:

— Почему Дэвид не с Шэрон?

— Шэрон умерла. — Она молча посмотрела на него. — Когда Дэвиду было четыре года.

— Как это случилось?

— Она разбилась на машине. После этого родители как бы похоронили себя заживо. У отца был инфаркт, и он умер в тот же год. С тех пор мы жили с Дэвидом и мамой.

— То лето перевернуло всю вашу жизнь.

— Думаю, да.

— Для меня это было ужасное лето. Родители меня все время опекали.

— Я их помню. Было видно, что они очень гордятся тобой. Их сын лучше всех окончил военно-морскую академию… Поздравляю, ты добился своей цели и стал астронавтом.

— Откуда знаешь, что это была моя цель?

— Ты сам сказал. Однажды, когда Шэрон загорала, мы взяли камеру, чтобы покататься на волнах. Ты рассказал, что собираешься стать летчиком-испытателем, а потом хочешь участвовать в космической программе. Я очень гордилась, когда прочитала в газете, что тебя приняли. Мне было приятно, что мы были когда-то знакомы.

— Много лет я не вспоминал то время в Кальвестоне.

Марни отхлебнула кофе.

— Я всегда пользуюсь презервативом.

От неожиданности она выронила чашку с горячим кофе и обожгла руку.

— Что?

Он молча взял две салфетки и вытер ими мокрый стол.

— Обожглась?

— Все нормально, — соврала она, не зная, как попросить масло. Однако он сделал это сам.

— Не надо, все нормально, — запротестовала Марни, когда официантка принесла на тарелке огромный кусок масла для неуклюжей девушки Ло Кинкейда, которая обожгла руку кофе.

— Спасибо, — сказал Ло, с нетерпением ожидая, когда официантка исчезнет.

— Я сама. Нельзя же поднимать такой шум из-за…

— Дай руку.

Марни протянула свою красную, опухшую руку. Двумя пальцами Ло взял кусочек масла и смазал обожженное место.

— Всегда, когда сплю с женщиной, я пользуюсь презервативом, — прошептал он, — обязательно.

Ло втирал масло двумя пальцами в очень чувствительную ложбинку. Расслабившись, Марни чуть не упала со стула.

— Из тебя вышел бы отличный хирург.

То ли от ожога, то ли от прикосновения Ло ее голос стал неестественным, немного охрипшим и более грубым, чем обычно. Когда он массировал обожженный участок, она закусила губу, чтобы не застонать от удовольствия. Его прикосновение вызвало приятные ощущения в животе, покалывание груди, особенно сосков.

— В то время, когда я был с Шэрон, еще никто ничего не слышал о СПИДе, но я всегда пользовался презервативом, чтобы моя партнерша не забеременела. Без этого я бы не стал заниматься любовью и с девушкой, которую встретил на пляже в Кальвестоне.

Ло чудесно массировал руку. С сожалением она отняла ее.

— Значит, ты все еще не уверен, что Дэвид — твой сын.

— Послушай, до сегодняшнего дня я просто не знал о его существовании. Думаешь, я должен слепо верить тому, что ты говоришь?

— Я ничего не думаю, полковник Кинкейд, — ответила она холодно. — Я сказала тебе это еще в пансионате.

— Я же не такой человек, которому безразлично, есть у него сын или нет. Естественно, я не в себе, потому что это очень неожиданно. Ты можешь помочь мне, если прямо ответишь на некоторые вопросы.

Марни отодвинула чашку в сторону.

— Спрашивай. Что ты хочешь знать?

— Как Дэвид может быть моим сыном, если я предохранялся?

— Ты не предохранялся.

— Откуда тебе известно, черт побери? — спросил он, сурово нахмурившись. — Или это была игра? Шэрон забавлялась, а ее младшая сестра подсматривала?

Марни схватила сумку и выскочила из-за стола. Он поймал ее за руку.

— Извини, Марни, я не подумал.

Она высвободила свою руку, но его глаза притягивали ее.

Может быть, потому, что Марни впервые услышала, как он называет ее по имени, она осталась.

— Я понимаю, почему ты не очень-то хорошо отзываешься о Шэрон, — произнесла Марни с горечью. — Она была доступной. Но я-то не заслуживаю твоих оскорблений.

— Мне очень жаль, что я так сказал. И все-таки откуда ты узнала, что произошло там, на пляже?

— Шэрон рассказала, что однажды вы не пользовались… А дело зашло слишком далеко.

— Я слушаю, продолжай.

— Она не хотела, чтобы ты прекращал, и поэтому соврала тебе — сказала, что пьет таблетки.

— Я не помню, — покачал Ло головой, глядя в пространство.

— Весь вечер ты пил пиво.

— Тогда может быть.

— Полковник Кинкейд…

— Называй меня Ло, — произнес он сердито. — Я помню, как мы с тобой боролись на песке и как я мазал тебе спину кремом для загара. Поэтому зови меня Ло, ладно?

Он хотя бы немного ее помнил. Это было очень приятно.

— Не имеет никакого значения, твой сын Дэвид или нет. Это ничего не меняет.

— Ты забываешь одну важную вещь, Марни.

— Какую?

— Письма.

Она беспомощно развела руками.

— Сколько раз говорить, что я не писала их.

— Тогда все еще более непонятно.

— Не понимаю.

— Если не шкала ты, значит, кто-то другой.

Марни нахмурилась.

— Начинаю понимать.

— Ты сказала, что тебе от меня ничего не надо.

— Да.

— Но тому, кто пишет письма, надо. И это делает жизнь Дэвида, так же как и мою, небезопасной.

— Ты же не думаешь, что кто-то хочет причинить ему вред?

— Не знаю, но это вероятно.

— Что же нам делать?

— Я не хотел тебя волновать. Просто должна знать об этом и постараться мне помочь. Ты кого-то подозреваешь?

— Нет. Дэвид похож на тебя, но это бросается в глаза, только когда вы стоите рядом.