Красный Лондон - Стюарт Хоум Страница 6

— Вот так встреча! — пропел Крамер. — Не ждал тут тебя увидеть!

— Адольф! — проревел, оборачиваясь, Феллацио. — Что будешь пить?

— Пинту Tavern.

— Это Мэлоди, — сообщил Джонс, тыкая в какую-то девчонку. — Мэлоди, это Адольф. Я тебе о нем рассказывал. Товарищ, с которым мы изучали произведение Каллана.

— Очень приятно познакомиться, — обрадовалась Мэлоди, взяла Крамера за руку и оживленно потрясла ее.

— Две пинты Tavern и одну порцию «100 волынщиков» с тоником, — прогрохотал Феллацио перепуганной барменше.

— Я хочу организовать Коллектив Проституток Сохо, на нигилистских принципах, — объяснила Мэлоди Крамеру. — Феллацио нанимает меня сниматься в своем порножурнале, мы обсуждаем его стратегию. Я была заинтригована тем, что он нигилист. Руки чешутся заполучить копию книги Каллана. Феллацио обещал дать мне почитать свою ксерокопию, если я схожу с ним пропустить по кружечке. И вот мы здесь!

— Спорим, ты удивилась, узнав, что издание журнала «Пёзды» является частью радикально-революционной тактики? — свистнул Адольф в ухо Мэлоди.

Паб стремительно заполнялся. Различные анархисты, горстка троцкистов и даже один пожилой сталинист, словно обезумев, толкались за Tenners. Впрочем, оставалось еще время на пару кружек. Воздух потемнел от сигаретного дыма, Мэлоди приходилось орать, чтобы ее услышали среди гама подогретой алкоголем болтовни.

— Да, — ответила она, — нетрудно предугадать реакцию среднего класса. Ханжи, называющие себя феминистками, станут атаковать проституток на улице. Нам понадобится организованная бригада из рабочего класса для защиты.

— Мы пойдем еще дальше, — рявкнул Феллацио, — мы нападем на антисексистскую программу. Теперь, когда демонстрации в Центральном районе Лондона запрещены, необходим повод для протеста, который соберет в Сохо тысячные толпы. Такого рода проекты провоцирования женщин среднего класса на явно незаконные действия себя уже оправдывали.

— Ага, — хохотнул Адольф, — когда ханжи начнут совершать диверсии и бить окна, мы развернем армию радикалов для охраны пролетариев пизды и уничтожим эту срань.

— Гляди, что за козлодой! — зарычал Феллацио, указывая на Ноэля Уайтлока.

— Давай его сделаем, — предложил Адольф.

Скинхеды двинулись, раздвигая толпу уродов, отделявшую их от цели. Феллацио вместо кастета зажал в кулаке столбик монет, дабы возросла сокрушительность удара. В сортире Уайтлок и пара сторонников Классовой Справедливости выстроились вдоль мочеприемников. Феллацио промаршировал социалисту за спину и направил кулачище ублюдку в затылок. Раздался смачный хруст.

— Вот тебе, реформистская жопа! — взвыл Джонс, когда физиономия Уайтлока расплющилась о стильно подобранную облицовку из белого и цветастого кафеля.

Социал-предательский нос оставил след кровавых подтеков, пока его владелец сползал по стенке. Уайтлок погрузился в беспамятство, и его голова осела на дно писсуара. Адольф с Феллацио выпустили приборы и обмочили серый щегольской костюм ревизиониста.

— Отличная работа! — одновременно воскликнули два члена Классовой Справедливости. — Ублюдку досталось по заслугам!

Феллацио воздержался от комментариев насчет того, что будь эти двое верны исповедуемой ими идеологии, они разобрались бы с Уайтлоком самостоятельно, не дожидаясь, пока воинствующие нигилисты настругают мудака ломтями. Но вместо лекции Джонс предпочел дать одному из анархистов у себя отсосать. Парнишка обработал ладонью основание инструмента Феллацио и вскоре вызвал у нигилиста оргазм. Джонс высвободился из анархических уст и забрызгал любовным соком лицо малого. Мальчик слизал малафью с губ и проглотил жидкую генетику, словно сладчайший из нектаров.

— Пошли отсюда, — сказал Феллацио, застегивая ширинку.

Крамер и Джонс направились к выходу, а юнцы принялись утюжить Уайтлока фирменными дубинками Классовой Справедливости. Сторонники Федерации КС не ахти как проявляли себя в деле, зато умело наживались за счет революционных актов, совершенных тысячами невоспетых героев рабочего класса.

Адольф, Феллацио и Мэлоди пробежались по Строук-Ньюингтон-хайвей, потом заскочили в проезжающий автобус. Поездка домой сопровождалась увлекательной и оживленной беседой.

— Подъезжаем, — рявкнул Адольф и нажал кнопку звонка, давая водителю понять, что он хочет сойти на следующей остановке.

Феллацио и Мэлоди последовали за ним сквозь зашипевшие при открытии двери, когда автобус прибыл на место. Пересекли улицу, резво взбежали по невысоким ступенькам и, спустя несколько секунд, Мэлоди очутилась внутри дома №199 по Гроув-стрит. В тусклом коридоре на стенах проглядывалась минимум дюжина слоев обоев. Будто некий сбрендивший последователь нового реализма растерзал помещение, превратив его в дегенеративное прибежище упадочнической эстетики.

— Адольф только начал обдирать стены, — объяснил Феллацио, — но вскоре выяснилось, что местами обои являются единственной перегородкой между нами и внешним миром, и тогда он предпочел оставить все, как есть.

— Удивительно, насколько ленивы бывают люди, — вмешался Крамер, — гляди, каждый новый жилец просто наклеивал обои на то, что было до него. За сто лет, пожалуй, никто не сподобился ободрать стены перед ремонтом.

— Не дом, а помойка! — воскликнула Мэлоди, присаживаясь за кухонный стол.

— Я знаю, — не стал спорить Адольф, — и эта одна из причин, почему я полон решимости устроить революцию. Едва скинхед-бригада захватит власть в Восточном Лондоне, я реквизирую себе хороший дом с двойными рамами и центральным отоплением.

— Вот нытик, — промычал Феллацио, указывая на друга пальцем, — а ведь отхватил самую лучшую чертову комнату. Он второй князь Залески — с той разницей, что мы проходим сквозь разрушенную бомбой террасу вместо прогнившего особнячка, когда надо попасть в шикарную комнату нашего героя.

— Я много трудился над переделкой этой комнаты, — запротестовал Адольф.

— Ну да, — фыркнул Джонс, — и твоими трудами она захламлена больше остальных.

— У входа кто-то есть? — спросил Крамер.

— Я ничего не слышал, — уверенно проговорил Джонс.

Адольф вышел из кухни и вернулся с предвыборным номером республиканской газеты. Она предупреждала избирателей о планах социалистов по созданию комитета борьбы за равноправие, комитета этнических меньшинств и комитета борьбы за права женщин. Хотя у Адольфа не хватало времени разбираться с проблемами социалистов, его невероятно разгневало то расистское дерьмо, которое республиканская газета Spotlight; навязывала его родине. Немало слухов ходило о том, что некоторые из этих уебков состояли в Национальном Фронте, пока организованное фашистское движение не распалось после выборов 79 года.

— Нам подкинули агитку, — кричал Крамер, сотрясая воздух номером Spotlight, — сейчас догоню того, кто сунул нам это под дверь, и сопли вышибу.