Короче говоря - Джеффри Арчер Страница 6

— Но как ты узнаешь… — начал Фрэнк.

— Думаю, со временем всё станет ясно. В любом случае, есть ещё третье испытание, которое, уверен, расставит все точки над «i».

Фрэнк внимательно посмотрел на друга.

— Есть смысл пытаться отговорить тебя от этой безумной идеи? — спросил он.

— Нет, никакого, — без колебаний ответил Корнелиус. — Я настроен решительно, хотя признаю, без твоей помощи я не смогу сделать даже первый ход и тем более довести игру до конца.

— Если ты действительно этого хочешь, Корнелиус, я выполню твои указания насчёт письма, как делал это всегда. Но в данном случае у меня будет одно условие.

— Какое же? — спросил Корнелиус.

— Я не возьму с тебя ни пенни за это задание. Тогда я смогу с чистой душой сказать любому, кто спросит, что я не получил никакой выгоды от твоих интриг.

— Но…

— Никаких «но», старик. Пакет акций первого выпуска принёс мне кругленькую сумму, когда ты продал компанию. Считай это попыткой сказать тебе «спасибо».

Корнелиус улыбнулся.

— Это мне следует тебя благодарить, что я и делаю. Твоя помощь все эти годы была бесценной. Ты настоящий друг, и клянусь, я бы всё оставил тебе, не будь ты холостяком и не знай я, что это ни на йоту не изменит твою жизнь.

— Нет уж, благодарю, — хмыкнул Фрэнк. — Если бы ты так поступил, мне пришлось бы устроить точно такую же проверку, только с другими персонажами. — Он помолчал. — Итак, каков твой первый ход?

Корнелиус поднялся с кресла.

— Завтра ты разошлёшь письма всем пятерым участникам этого эксперимента о том, что меня признали банкротом, и я прошу вернуть долги как можно скорее.

Фрэнк уже делал пометки в небольшом блокноте, который всегда носил с собой. Через двадцать минут, записав последнее указание Корнелиуса, он спрятал блокнот в карман, осушил бокал и загасил сигару.

Когда Корнелиус провожал его до входной двери, Фрэнк спросил:

— А каким будет третье испытание, которое, как ты уверял, расставит всё по своим местам?

Корнелиус в общих чертах описал ему свою идею, настолько хитроумную, что старый адвокат вышел за дверь с твёрдой уверенностью, что всем жертвам придётся показать своё истинное лицо — им просто не оставят другого выбора.

Первым в субботу утром Корнелиусу позвонил его брат Хью. Судя по всему, он только что прочитал письмо Фрэнка. У Корнелиуса возникло смутное ощущение, будто при разговоре присутствует кто-то ещё.

— Я только что получил письмо от твоего адвоката, — сообщил Хью. — Не могу поверить! Прошу тебя, скажи, что это какая-то чудовищная ошибка.

— Боюсь, никакой ошибки нет, — ответил Корнелиус. — Жаль, что тебе пришлось узнать об этом таким образом.

— Но как могло такое случиться? Ты же всегда был очень проницательным!

— Сделай скидку на возраст, — сказал Корнелиус. — Через несколько недель после смерти Милли меня уговорили вложить крупную сумму в компанию, которая поставляла добывающее оборудование русским. Все мы читали о неисчерпаемых запасах нефти в России, поэтому я был уверен, что эти инвестиции принесут солидный доход. В прошлую пятницу секретарь компании сообщил мне, что они стали неплатёжеспособными и объявили о банкротстве.

— Но ты же не вложил все, что у тебя есть, в одну компанию? — ошеломлённо проговорил Хью.

— Сначала, конечно, нет, — ответил Корнелиус, — но всякий раз, когда им требовалась очередная порция наличных, я увязал всё глубже и глубже. Под конец мне приходилось вкладывать всё больше, потому что казалось, что это единственный шанс вернуть мой первоначальный вклад.

— Но разве у компании нет никаких активов, которые ты мог бы прибрать к рукам? А как же всё это нефтедобывающее оборудование?

— Ржавеет где-нибудь в центральной России. До сих пор мы ещё не видели ни капли нефти.

— Почему же ты не вышел из игры раньше, когда можно было что-то поправить? — спросил Хью.

— Из самолюбия, полагаю. Из нежелания признать, что поставил не на ту лошадь, из уверенности, что мои деньги, в конечном счёте, никуда не денутся.

— Но они должны выплатить хоть какую-то компенсацию, — в отчаянии проговорил Хью.

— Ни гроша, — ответил Корнелиус. — Я не могу даже позволить себе полететь в Россию и провести там несколько дней, чтобы выяснить истинное положение дел.

— Сколько времени тебе дали?

— Извещение мне уже вручили, так что моё существование зависит от того, сколько я смогу собрать за короткое время. — Корнелиус помолчал. — Мне неловко напоминать тебе, Хью, но, думаю, ты не забыл, что некоторое время назад я одолжил тебе сто тысяч фунтов. Поэтому я надеялся…

— Но ты же знаешь, что всё до последнего пенни вложено в магазин, и с этими распродажами по вечно низкой цене вряд ли я сейчас сумею раздобыть больше, чем несколько тысяч.

Корнелиусу послышалось, что в отдалении кто-то прошептал: «И ни пенни больше».

— Да, понимаю, что ты в затруднительном положении, — сказал Корнелиус. — Но я буду благодарен тебе за любую помощь. Когда ты определишься с суммой… — он сделал паузу, — …и, разумеется, тебе нужно обсудить с Элизабет, сколько вы можете выделить, — будь добр, отправь чек прямо в контору Фрэнка Винсента. Он занимается всем этим запутанным делом.

— Похоже, адвокатам всегда удаётся урвать свой кусок, неважно — выиграл ты или проиграл.

— Честно говоря, — возразил Корнелиус, — Фрэнк отказался от своего гонорара. Да, кстати, Хью, люди, которых ты нанял для ремонта кухни, должны приступить в конце этой недели. Очень важно, чтобы они закончили работу как можно скорее. Я собираюсь выставить дом на продажу, и новая кухня повысит его в цене. Уверен, ты понимаешь.

— Посмотрю, что можно сделать, — ответил Хью, — но, возможно, мне придётся перебросить эту бригаду на другой объект. Мы ещё не выполнили несколько заказов.

— О? А я думал, у тебя сейчас туго с деньгами, — сказал Корнелиус, сдерживая смешок.

— Это так, — слишком поспешно ответил Хью. — Я хотел сказать, что нам всем приходится работать сверхурочно, чтобы держаться на плаву.

— Да, понимаю, — сказал Корнелиус. — Тем не менее, я уверен, что ты окажешь мне любую помощь, особенно теперь, зная, в какое положение я попал.

Он положил трубку и улыбнулся.

Следующая жертва не стала утруждать себя телефонным разговором, а явилась прямо домой и не отпускала кнопку звонка, пока дверь не открылась.

— Где Паулина? — первым делом спросила Маргарет, когда брат впустил её в дом. Корнелиус пристально смотрел на сестру, которая этим утром слегка переусердствовала с макияжем.

— К сожалению, ей пришлось уйти, — ответил Корнелиус, целуя сестру в щёку. — Истец в деле о банкротстве, как правило, довольно скептически относится к людям, которые не могут заплатить кредиторам, но при этом умудряются сохранить антураж. Спасибо за заботу, ты так быстро откликнулась в трудную минуту, Маргарет, но если ты рассчитывала на чашку чая, боюсь, тебе придётся приготовить его самой.