Серафима прекрасная - Каринэ Фолиянц Страница 59

– Вы и детей своих так воспитывали? – улыбнулся журналист.

– Так детей с лошадьми вместе и воспитывала. Они их любят безумно, ну как я сама. Старший, Ванька, армию дослуживает, Валюшка почти барышня – пятнадцать ей скоро. Вот со мной на ферме с утра до ночи.

– Ладно, про детей ты потом. Ты про своих тяжеловозов расскажи. На что они тебе нужны? – упрашивала Полина.

– Так кобыломаточки мои дойные, – с гордостью отозвалась Сима. – Кумыса хотите попробовать? Люда, угости людей! – Сима скомандовала одной из девушек-работниц.

Та принесла крынку с молоком.

– Да я как-то к кумысу непривычный, – замялся журналист.

– Не бойтесь, это вкусно. А пользы вообще не перечислить: и от туберкулеза лечит, и от желудка, и от нервов, – со знанием дела рекомендовала Сима.

Мужчина робко сделал несколько глотков.

– Ну как? С непривычки-то как?

– Очень даже вкусно!

– Очень даже хорошо – вот что я вам скажу. У меня его санатории скупают да и куча торговых точек. Кобылье-то молоко почти как женское. Им даже грудных детей можно выкармливать. Не знали? – засмеялась хозяйка.

– А мне кумыса? – попросила Полина.

– Вам дома налью. Пошли, чего еще покажу!

И снова они вышли из помещения к открытой леваде. Берейтор выезживал красавца жеребца.

– О, видали, каков? Это Сюрприз, он у нас родился. Я лично роды принимала. Чуть не померла от волнения. Ага! Самой рожать было легче, честное слово, – засмеялась Сима. – Ну а теперь вон какой красавец вымахал! Откуда к нам только не приезжают за этими лошадками! Ну, пойдемте в дом!

В большом просторном холле Сима принимала гостей. Василий Аркадьевич обещание сдержал. Вот уж три года как дом перестроили и подремонтировали, краше прежнего стал да и побольше. Дети ж растут! Сима мечтала, что и внуки тут родятся!

– И кумыс будем пить, и чай. Чего захотите. Алкоголя, извините, не держу. Сама не потребляю и ребята мои, а их на ферме шестнадцать человек работает, капли в рот не берут! – сообщила она.

– Серафима Ивановна, давайте оператор наш пока поснимает лошадок, а интервью с вами запишем тут, дома, – предложил журналист.

– Лошадок – пожалуйста. А меня вот не надо! – наотрез отказалась Сима.

– Это почему? У вас одна из лучших частных конеферм в стране. Не, так не пойдет!

– Пойдет! Рылом я не вышла, в телевизоре светиться. Валюша, поди сюда!

С лестницы вниз спустилась Валя – красивая девочка, похожая, конечно, на Ирочку. Только мастью темненькая.

– Здрасте! – поздоровалась девочка.

– Вот она у меня красавица, она и будет говорить, – представила гостям дочку Сима. – Валюша моя, доченька.

– Ну, что правда, то правда: красавица! Наверное, вся в папу, да? Ой, то есть я хотел сказать, что и мама, конечно… – растерялся журналист, но Сима спокойно перебила его:

– Да, вся в отца. Муж мой, Виктор, мужик был видный. Да чего там говорить, таких и не сыщешь!

– Он погиб семь лет назад, – тихо шепнула Полина журналисту.

– Да, уж семь лет. А я каждый день к нему хожу. Тут рядом, на кладбище могилка его. Приду да и расскажу, что со мной за день стряслось. А надо, так посоветуюсь. Ну что, будете еще кумыса?

– А наливайте! – согласился весело журналист.

Валя разливала гостям кумыс.

– Ну, спасибо, барышня!

– На здоровье! Только с непривычки не увлекайтесь! – кокетливо улыбнулась девочка.

– Это лицом она в отца, а характером вся в меня, – подвела итог Сима. – Ну чего, Валюш, будешь по телевизору выступать?

Уехали журналисты и Полина. А Сима пошла на кладбище к Витеньке.

С годами боль потери вроде утихла, а тоска по человеку осталась.

Сима сидела у могилы мужа. Памятник ему отгрохала огромный. Вся могила в живых цветах и клумбах.

– Так что, Витенька, Полина приезжала. Валя им для телевизора рассказала все как надо. Вадюшка Полинин, слава богу, за ум взялся, институт закончил. В Москве работает. Я простила ему все, Вить, хоть и виноват он был, конечно… А ты? Ты простил? Господи, как же мне тебя не хватает! Как же плохо без тебя, Витенька, родненький ты мой…

Не плакала Сима, а просто тосковала. Такая тоска безысходная иногда посильнее слез будет… Никогда своего Витеньку она не увидит. Никогда. Слово-то какое страшное…

В это время к Серафиме сзади подошел юноша в военной форме. Она его не видела.

– Не хватает мне глаз твоих, Витенька, ясных и рук твоих сильных. Ох как не хватает, – говорила Сима мужу.

Юноша обнял Симу. Она резко обернулась…

– Ванька! Вернулся! Ох, господи, вырос как! Ну взрослый мужик!

– Мама! Мамочка!

Они кинулись обниматься. Вот она, Витькина частица – Ванечка! Родной!

Серафима целовала сына, чуть не плача от радости.

– Мам, пойдем! Пойдем домой! Я по Вальке соскучился, по лошадками, – тянул он ее.

– Погоди. Ты с отцом поздоровайся. Скажи ему хоть два слова!

Ваня подошел к памятнику отцовому. Поклонился:

– Здорово, пап! Я из армии пришел. Я хорошо служил, пап. Грамоту привез почетную… Ну вот…

Сима смахнула с глаз набежавшие слезы.

– Папка за тебя радуется. Он все-все видит и знает!

Она обняла сына. И пошли они вместе с кладбища…

Валюшка крепко повисла на шее брата.

– Ванька! Вернулся! Ванечка!

– Да погоди ты, задушишь! – смеялся Ванька.

– А хоть и задушу! Мой брат, собственный! И никуда от нас больше не уедешь!

– Мам, это кто там? Это Сюрприз так вымахал? Он же совсем махонький был, как я уехал. Ух ты! – обрадовался жеребцу Ваня.

Ванька смотрел, как конь в леваде носился галопом.

– Погоди! Тебя таких сюрпризов еще десятка два ждет! – смеялась Серафима.

Люди с фермы: конюхи, берейтор, кузнец – все выбежали навстречу Ване, обнимали его, приветствовали. Люда, красивая девушка лет восемнадцати, та, что кумыс журналистам подавала, радовалась больше всех! Видно, нравится ей Ванька!

Сима отошла в сторонку.

– Ну, теперь мужик в доме есть – все спокойно и хорошо, считай. Теперь и вздохну с облегчением, – сказала Сима дочери.

Хозяйка небольшого уютного бутика в центре города собрала персонал – трех девушек-продавщиц и охранника.

– Ну что ж, давайте знакомиться! Я – ваша новая хозяйка, Ирина Александровна.

Работники представлялись по очереди: