Человек не отсюда - Даниил Гранин Страница 59

Очень высоко Цингер ставит оба берлинских зоопарка. По разнообразию животных лучше один, по качеству животных — другой. Сады по-разному хороши, по-разному плохи. Когда-то я думал, что зоосад это забава для детей, тюрьма для животных, но Цингер доказывает, что зоопарк совсем не тюрьма, а «убежище». В хороших зоопарках животные сплошь и рядом чувствуют себя куда безопаснее и живут комфортнее, чем на воле. «Муфлоны из Корсики и Сардинии были спасены зоопарками… Со многими другими животными происходит то же самое». Цингер рассказывает, что антилопы и фламинго нашли в зоологическом саду приют.

Я видел фламинго в Берлинском зоопарке, стаи их свободно ходят по парку среди посетителей. Этих фламинго в зоопарках больше, чем на воле. Цингер отмечает одно чрезвычайно важное преимущество зоопарков: «Чтобы любить животных и почувствовать все разнообразие форм, красоты и образов их жизни, необходимо все это увидеть».

В природе, в лесу, например, в горах, в степи животные появляются на мгновение, встречи с ними мимолетны, а вот наблюдать их, и при желании часами наблюдать, можно только в зоологическом саду.

* * *

Отец Олега Басилашвили был всю войну начальником полевой почты. Рассказывал сыну:

— Как шли в атаку, очень просто, кричали «Мама!», еще было «За Родину! За Сталина!». Но больше было другое, дадут стакан водки на пустой желудок, и вперед. Кричали от страха, от безнадежности, потому что за спиной «ограды», те, в хороших полушубках, в валенках, вот мы и кричали: «Мама!»

— А немцы?

— А немцы навстречу нам, они кричат: «Mutter!» Так вот и сходились.

— А что за трофеи были, что брали себе?

— Часы ручные брали. А один татарин сообразил полный чемодан бумажников, кожаных. У нас такие были в дефиците.

В Будапеште шел он по улице, ударил снаряд, стена дома обвалилась, и открылась внутренность: комнаты, картины, буфет, сервизы. Он забрался внутрь посмотреть. Увидел альбом с марками. Надпись владельца на иврите. Зачеркнуто. Поверх надписи нового владельца — эсэсовца. Взял себе. Почтарь! Зачеркнул немца, надписал себя по-русски.

На немецкие марки ставил самодельную печать. На Гитлера. Печать — «9 мая 1945».

* * *

Когда Джордж Сорос впервые собрал правление «Культурной Инициативы», он предупредил — «будем помогать не слабым, а сильным, не тем, кому не пробиться, а тем, кто сумел встать на ноги». Это касалось — театров, ансамблей, оркестров, фестивалей, фондов, музыкальных олимпиад, исследователей, искусствоведов, археологов и т. п.

Принцип этот себя оправдал.

* * *

Что случилось в больнице с Леной?..

…Ее племянник живет в США. Узнав, что Лена тяжело заболела (инсульт), он прилетел в СПб, навестил ее, затем собрал своих однокашников по медицинскому институту, тех, кто связан с больницей и, дав им денег, попросил прикончить Лену. У нее хорошая квартира, которую можно задорого продать. Просьба сработала. Может, это была не просто просьба.

* * *

У доски:

— Вы все ссылаетесь на электричество, а что такое электричество?

— Хм… Забыл, я знал, но забыл.

— Постарайтесь вспомнить. Вы единственный человек, который знал.

* * *

Учительница потребовала, чтобы родители сделали евроремонт ее трехкомнатной квартиры. На выпускной вечер должен внести четыре тысячи рублей каждый.

* * *

Кинорежиссер Сергей Микаэлян вспоминал про 16 октября 1941-го, он жил тогда в Москве. Как под ногами на улицах шелестели горелые остатки бумаги. Всюду в учреждениях жгли архивы, шли машины, груженные товарами, продуктами, — вывозили из города магазинщики, рестораны. Больше же всего было машин с имуществом начальства. Спешили скорее, скорее из Москвы, уверенные, что немцы завтра войдут в город.

Сережа удивлялся:

— За что городу дали звание Героя? Ничего героического я не видал. Город был открыт настежь. Входите. Другое дело потом, когда армия погнала немцев, разгромила их, но то армия.

Подобных рассказов я слыхал немало. Ничего героического никто не вспоминал.

* * *

Все же при всех ужасах военных лет, концлагерей, террора, милосердие не погибло, растет понимание того, что такая жестокость недопустима, стремление к человечности растет, все чаще проявляется взаимопомощь, сострадание. Производная добра — положительна.

* * *

Медведева отправили на фронт из лагеря. Подселили ко мне в землянку. В лагерные годы он сидел с разными людьми.

Среди ссыльных там был профессор историк, был специалист-энтомолог, был строитель Днепрогэса, целый университет. От них Медведев многого поднабрался, и начался у него процесс сомнений, который уже не остановить. Мир заблистал новыми красками, отнюдь не праздничными. Победная история редко бывает правдивой, в нашей стране только от ссыльных людей можно было услышать правду. Конечно, ее предложение не превышало спрос. Но Медведев пытался собрать ее обрывки, намеки, недомолвки, умолчания в одну картину. Зачем? Может, хотел понять смысл своего нахождения в этой картине. Не знаю.

«О подвигах, о доблестях, о славе…»

Диалог Даниила Гранина и Александра Мелихова

Мелихов: Пушкин когда-то собирался поговорить с Кюхельбекером о Шиллере, о славе, о любви. О любви мы уже поговорили, Шиллер сегодня, к сожалению, не актуален — давайте поговорим о славе. Вы, в сущности, единственный из моих знакомых, кто познал настоящую славу. Не просто известность, признание каких-то кругов, а полноценную славу, когда человека знает действительно вся страна. Так скажите, во-первых: правда ли, что слава такой напиток, который чем больше пьешь, тем больше жаждешь? И второй вопрос. Мы все в юности мечтаем о доблестях, о подвигах, о славе, и вы один из очень немногих ее достигли, — сделалась ли от этого ваша жизнь более приятной, красивой, безопасной?

Гранин: Хороший вопрос. Наверно, ответ надо начинать с того, нужна ли была мне когда-нибудь слава, мечтал ли я о ней? Наверно, да. Но это была мечта, скорее, не о славе, а об успехе, это разные вещи. Когда я начинал в литературе, я жаждал успеха, успеха той книги, над которой я работал. Наверно, слава — это нечто другое. Она не зависит от конкретной работы, которой ты занимаешься, она зависит от… Она более прикреплена к человеку, к личности. То есть слава это — «О!», называют мою фамилию, все оглядываются, с любопытством начинают ко мне присматриваться. А успех — это то, что непосредственно относится к работе, к произведению, к изобретению, к роли, которую артист исполняет. Слава — принадлежность имени. Слава защищает, но в то же время делает жизнь опаснее. Обычно считают, слава — это минутная шумиха, не надо гнаться за славой, это что-то временное…

Мелихов: Суетное.

Гранин: Успех ближе к удаче — у тебя получилось, и это очень важно. Успех — это еще когда я сам знаю, что у меня получилось, и мне не обязательно общественное признание. Слава — это больше общественное явление.