Знаменитый газонокосильщик - Бен Хэтч Страница 58

Что она понимает?

Пятница, 23 апреля

Скоро приезжает Чарли. Я ему сегодня звонил, чтобы спросить, что ему подарить. Я хочу, чтобы возвращение домой стало для него праздником. Он сказал, что ему нужны бутсы «Сан-Марино», которые я ему не подарил на день рождения, так как скоро он будет играть в финале команд восьмилеток. Я говорю, что у меня нет такой суммы, но я попытаюсь раздобыть. Я стараюсь не думать о вечере памяти мамы и делаю вид, что это просто какая-то годовщина. Но весь прошедший год представляется мне скатертью, которую иллюзионист стаскивает со стола, не потревожив при этом стоящий на ней сервиз — вуаля! — и года нет. Вокруг все то же самое, если не считать щемящей пустоты. Ощущение супа в голове становится все отчетливее. Например, вчера вечером это уже был суп с гренками, причем настолько густой, что в него можно было поставить ложку Так что когда я лег, мне пришлось закрыть голову подушкой, чтобы не слышать звук распадающихся клеток мозга. Они брякают, как таблетки солпадеина. Я чувствую, как болезнь медленно пожирает меня подобно древесному жучку. Мысли мои разрозненны, и изрешеченный мозг забит трухой. Прошлой ночью было особенно плохо. Ветер ревел, как лесной пожар, на занавеске плясали искаженные лица, голова болела, задница чесалась.

Мы с папой смотрим «Пушки острова Наваррон». Он считает, что мы должны это сделать, так как накануне маминой смерти смотрели именно этот фильм.

— Я не буду сейчас вспоминать о твоих звонках, — говорит он. — Сейчас не время. Но завтра, когда вечер закончится, нам предстоит серьезный разговор. И боюсь, тебе не очень понравится то, что я тебе скажу.

Когда он ложится, я звоню Джемме в Шеффилд, но ее соседка по комнате отвечает, что она ушла гулять с Родом. Я интересуюсь, не тот ли это Род, который учится на классическом отделении, но девица вместо ответа спрашивает, кто говорит, и я вешаю трубку.

Суббота, 24 апреля

Мне удается дозвониться до Джеммы только в два часа ночи.

— Оцени по десятибалльной шкале — насколько ты меня любишь. Джем.

— Джей?

— Ну давай, Джем, дай мне хотя бы пять баллов.

— Джей, я сплю. На улице ночь.

— Так, значит, долговязый Род? Теперь ты любишь его? И что ты готова ему отдать?

Молчание.

— Какого он роста? Ну давай, скажи, какой рост у долговязого Рода?

Молчание.

— Джей, мне не нравится этот разговор.

— Зато мне очень нравится. Так какой у него рост?

— Он довольно высокий. Теперь мне можно пойти в кровать?

— Ты же говорила, что он коротышка. Ну ладно. — Пауза. — Брось, Джем. Хочешь, мы купим квартиру в Шеффилде?

— Нет, не хочу.

— Ну хорошо, тогда давай снимем.

— Джей, все кончено.

— Ну почему? Я все понял. Я отношусь теперь к тебе совершенно иначе. Я перестал зацикливаться только на себе. — Пауза. — Я собираюсь в Шеффилд.

— Напрасно. Тебе это не понравится.

— Нет, понравится.

— Я не стану с тобой общаться.

Пауза.

— Значит, ты уже трахалась с ним, Джем?

— Что?

— Трахалась?

— Какое твое дело?

— Просто я хочу понять, насколько все серьезно.

— Все очень серьезно.

— Значит, ты с ним трахалась? — Пауза. — А как же насчет лета? Ты вернешься. Джем?

— Не знаю.

— Мы могли бы поехать путешествовать. Я буду нести палатку. Я буду нести все. Я готов нести даже тебя, если ты захочешь.

— Нет, Джей.

— Ладно, тогда пойдешь сама.

Пауза.

— Джей, это не ты изменился, а я изменилась. Теперь я хочу другого. Я хочу что-то сделать, а ты никогда ничего не делал.

— Делал. Я делал тысячу разных вещей. Чего я не делал? Чего именно я не делал?

— Ничего. Разберись в себе, Джей.

— Со мной все в порядке. — Пауза. — Джем, прежде чем я разберусь, я должен с тобой увидеться. Я не могу разобраться в себе без тебя. Пожалуйста, Джем. По десятибалльной шкале — насколько ты еще меня любишь? Ну пожалуйста, дай мне хотя бы три балла.

— Ничего не получится, Джей. Я уже все решила.

— Аллё! Джем?

— Это Шейла пришла. Мне пора. Мне завтра вставать в…

— Джем!

— Что?

— Помнишь, как мы писали друг у друга на спинах, и ты написала «Я люблю тебя», а я написал «Я тоже тебя люблю», я чуть было не написал тогда, Джем, «Ты выйдешь за меня замуж?».

— Что?

— Давай поженимся, и у нас будут дети. Давай у нас будет трое детей, и мальчика мы назовем Борисом.

Пауза.

— Уже поздно, Джей. Мне пора идти.

— Поздно сегодня или поздно вообще?.. Ты еще пожалеешь об этом, Джем. Когда мое имя будет внесено в книгу Паркинсона, ты об этом пожалеешь. Когда я напишу свой роман. Ты пожалеешь, когда получишь от меня открытку из Судана.

— До свидания, Джей. Ой…

— Что?

— Сколько времени? Господи, сегодня же годовщина твоей мамы.

— Пошла ты к черту, Джем.

7 часов вечера.

Уставший как собака после бессонной ночи, отправился на работу и тут же был вызван в кабинет Криса Хендерсона. Голова у Криса напоминает грецкий орех, но на этот раз она выглядит еще более ореховой, так как он весь сморщился, чтобы продемонстрировать мне свое недовольство.

Здесь же в углу восседает гиперактивный Берни со своей трясущейся ногой, которая ходит вверх и вниз, как игла у швейной машинки. Я сразу понимаю, что меня собираются уволить, только еще не догадываюсь за что. Собственно говоря, мне наплевать, просто я хочу знать, за что именно.

— Садись, — говорит Джульетта очень серьезным тоном. На мгновение мне приходит в голову, что кто-то видел меня в Комик-тресте, и я уже собираюсь объяснить, почему вел себя там так необщительно. Почему я не встал, когда затейник хотел, чтобы я это сделал.

Джульетта берет со стола лист бумаги и с брезгливым видом поднимает его, держа большим и указательным пальцами. Я замечаю, что наверху написано знакомое имя — это мое имя. Это мое резюме. Меня увольняют из-за… и я инстинктивно перевожу взгляд на Берни.

— Да, ты угадал. Только он ни в чем не виноват, — перехватив мой взгляд, произносит Джульетта. Нога у Берни начинает подпрыгивать еще выше. Пол в кабинете бетонный, но я чувствую, как вибрируют ножки моего стула. — Берни просто оказался профессионалом, — добавляет она.

Это у них называется «профессионал»! Я говорю «ага» и пытаюсь представить себе сцену предательства: согнувшийся в три погибели Берни вползает в кабинет начальника, чтобы выдать мою тайну.