История моей жены. Записки капитана Штэрра - Милан Фюшт Страница 58

— Собственно, здесь собака и зарыта, — заявил Кодор. — Только я не собираюсь каждого дурака посвящать в эти тонкости! — жестко подчеркнул он. — Пускай господа из «Брайтона» думают, будто масло я продал. Где им, недотепам, до сути докопаться? Ясно тебе?

— Чего ж тут неясного!

— Смекалистый ты парень, — кивнул Кодор. — Словом: у них в кармане будет добротный вексель, а у меня — превосходное маслице. Но как провернуть дельце?

Ведь если он, выкупивший масло обратно, вновь засветится в деле, это может показаться подозрительным. Еще чего доброго обвинят в махинациях. Вот здесь-то и начинается моя роль, потому как прямо-таки необходим человек с безупречной репутацией, которому можно доверять безоговорочно, — иронически подчеркнул он и поинтересовался, понятно ли мне.

— Все понятно.

— Да уж, котелок у тебя варит, — отозвался Кодор. — Правда, сейчас возникло некоторое «расхождение во мнениях» у него с акционерами, ну да не беда, все уладится. Знаю, как прижать их к ногтю, — съязвил он. — Завелся среди них один наглец, который намерен воспрепятствовать моей скромной сделке и опрокинуть все мои расчеты.

— Что значит — опрокинуть?

— А вот то и значит: пустить все прахом.

— Как так?

— Одному негодяю неймется, — отмахнулся Кодор.

— Значит, дело накроется? — допытывался я. Думаю, я даже в лице изменился. Надо ли говорить: теперь мое благополучие зависит от того, имеет ли какую-либо цену та бумажка, что Кодор мне всучил. — Кто этот мерзавец? — воскликнул я.

С моей легкой руки и Кодор стал называть его так. Есть, мол, тут один «мерзкий тип», который пронюхал, что дело нечисто, и ставит под сомнение законность всего соглашения в целом.

— Законность соглашения?

— Он уже подал на меня в суд, — кивнул Кодор. — А я — на него.

— Должно быть, тот гнусный старикашка. Доктор, у которого тик: он без конца глазами моргает, — с горечью заявил я.

— Как ты догадался? — удивленно спросил Кодор.

Наступила короткая пауза.

— До чего же цепкий у него глаз! — наконец произнес он куда-то в сторону. — И все же, как ты раскусил его?

— Эх-хе-хе! — хохотнул я, опьяненный обрушившейся на меня лавиной чувств. Не пустяк, когда этот плут вдруг решил похвалить тебя, к тому же в серьезном деле. — На то человеку и глаза дадены, чтобы смотрел да примечал… — Так чего же добивается этот мерзавец? — с безграничным презрением повторил я, уже вроде бы ни во что не ставя въедливого старикашку. — Я ведь тоже присутствовал при заключении соглашения, но тогда и речи не заходило ни о каких векселях покрытия.

Оказалось, что в суде истец потребовал от Кодора вексель покрытия, поскольку пронюхал, что фирма, которой Кодор продал масло под вексель, накануне банкротства. Он готов признать, что прежде фирма процветала, но теперь положение изменилось. Именно поэтому Кодор в тот вечер, когда они вместе ужинали в «Брайтоне», при продаже уговаривал их принять в счет платы за товар вексель. Да собственно, это условие и было основой их участия в предприятии.

Мало того, этот мерзавец потребовал свою долю с «навара» от сделки, к тому же заломил не мало. Больше той суммы, которая предположительно причиталась мне. Ну, не наглость ли?

И посему я утверждал, что этому живоглоту ничего не причитается, и все его слова — поклеп чистой воды. Почему я так поступил? Да простят меня строгие судьи, но ослепление — странная штука, а блеск денег ослепляет, это уж факт. В особенности, если у вас их нет.

Я подчеркнул, — что, хотя тогда я не слишком прислушивался к разговору, мне оно было ни к чему, в деле я не был заинтересован, я «развлекал» очаровательных дам, — однако и слепому было видно, что сделка на мази, да что там! Все решено окончательно. И характер встречи носил дух празднества, как будто бы отмечалось какое-то событие. Но главное — сами господа, все до единого, подтвердили, что все, мол, all right, то бишь в порядке.

— Я знаю, что все именно так и было, и готов, если пожелаешь, засвидетельствовать перед судом, — заявил я. Причем вызвался сам, без всяких упрашиваний, что, конечно, странно. Удивительно, что Кодор не расхохотался мне в лицо.

— Что ты там знаешь? Не знаешь ты ничегошеньки! — вырвалось у Кодора, но он мигом спохватился. — Ну, что же, засвидетельствуй! — торопливо добавил он.

Но тут уж и я наконец очухался и едва удержался от смеха, вдруг увидев себя со стороны: лезу напролом, словно тупая скотина.

Вот, значит, что ему от меня требовалось. Не вексель, и не продажа…

И я еще объясняй ему смысл его собственной сделки? Я объясняй этому прожженному плуту, как отхватить жирный кус?

Да, странная, призрачная была сцена, но еще неприятнее остался от нее осадок, с привкусом жгучей горечи. Чего там только не было намешано: дивные прелести мадам Коббет, а главное — потрясение? Как же меня туда занесло, к порогу ее прихожей?!

Словом, неблагодарная порода человек.

Квартира мадам, ее записки, тот факт, что и Кодора она вызвала к себе на тот же самый час, многие странные обстоятельства этого свидания — все прокрутилось в моей башке, пока не сконцентрировалось в одной точке.

«Значит, вот она какая…» — подумал я с искренней грустью. Я словно воочию увидел, как она после кино торопливо перебирает своими маленькими ножками, спеша на очередную встречу. У нее всегда остаются где-то неулаженные делишки.

Свались кто-нибудь мне на голову со второго этажа, и тогда, ей же богу, я не был бы в таком потрясении, как сейчас. Вот ведь, оказывается, в чем ключ событий: загадочных мистерий, страстных сцен! Кодор завел себе колдунью, волшебницу, которая помогает ему во всех его делах. При этом волшебница чудо как хороша собой! Кто способен отказать ей в чем бы то ни было?

Разве не она направила меня сюда, велела поторопиться, чтобы поднять настроение прихворнувшему приятелю?.. Да и в «Брайтоне», похоже, она играла сходную роль — создавала соответствующую атмосферу, чтобы привлечь сомневающихся на сторону Кодора..

Но затем мне стало смешно.

«Что ни делается, все к лучшему. Хотя бы одним камнем с души вон, и то легче. Выходит, не такой уж я гнусный соблазнитель: меня самого соблазнили».

И все же в подобных случаях не испытываешь ощущения, будто вышел сухим из воды. Напротив, мне казалось, сижу я по горло в воде и боюсь пошевельнуться. Меня задевало, что миссис Коббет оказалась сводней во всякого рода махинациях. О таких «вспоможительницах» говорят: «Мягко стелет, да жестко спать»…

Влип я… Как же теперь идти на попятный?

Во всяком случае, проявить принципиальность.