Зари. Мне удалось убежать - Зархуна Каргар Страница 58

Семья собралась вокруг дастархана, на который поставили тарелки и миски с едой. От них исходил вкусный запах. Бактавара оторвала большой кусок лепешки и обмакнула его в одну из мисок. Дети тоже стали отламывать куски от лепешек и бросать их в миски с супом, пока те не наполнились доверху, и Бактавара велела им прекратить делать это.

— Хватит! Если вы добавите еще, в похлебке совсем не останется жидкости.

Кожа на руках Бактавары стала огрубевшей и сухой после многих лет работы в поле. Жена ее брата принесла мясо на отдельной тарелке и лук с горьким перцем на блюдечке. Мясо поставили перед Бактаварой, потому что она как глава семьи должна была распределить его между ее членами.

Когда семья поела, Шах Махмуд принес воды, чтобы все могли вымыть руки. Вначале он поднес ее Бактаваре, а потом всем остальным. После еды Бактавара обычно рассказывала родственникам, чем занималась весь день, и женщины внимательно слушали ее.

— Завтра мне нужно будет встать пораньше, потому что джергах не вынес решения по поводу ссоры между двумя семьями.

— Скажи мне, хайджани, чего хочет семья Хана Мохаммеда? — спросила невестка.

Бактавара глотнула чаю, прежде чем ответить.

— Хан Мохаммед требует, чтобы его брат разделил дом и землю между их семьями, а брат хочет забрать большую часть дома и земли себе.

— Почему он хочет получить большую часть, если по закону они должны разделить наследство, доставшееся от родителей, поровну?

— Брат Хана Мохаммеда хочет получить большую часть, потому что он вложил больше труда в этот дом и семья у него больше.

— А каково мнение джергаха по этому поводу?

Бактавара откашлялась.

— Мы думаем, что стоит разделить дом пополам. Старший брат должен смириться с тем, что Хан Мохаммед получит такой же надел земли. Но им придется построить стену, разделяющую два хозяйства. А так как старший брат прожил в доме дольше и потратил больше денег на строительство, когда их отец еще был жив, и его семья больше, Хан Мохаммед должен заплатить брату.

По голосу Бактавары невестка поняла, что та устала после целого дня работы в поле и решения проблем других людей и не хочет больше отвечать на вопросы.

— Хайджани, пусть Аллах даст тебе силу и благословит тебя за то, что ты помогаешь нам и другим людям. Я больше не буду беспокоить тебя, отдыхай.

Бактавара, которая действительно очень хотела спать, улыбнулась ей.

— Вы — моя семья, Аллах разгневался бы на меня, если бы я не заботилась о вас. Когда мой отец умирал, он переложил эту обязанность на меня. Он попросил, чтобы я поддерживала своего брата и помогала его семье всем, чем смогу. Я не могу ослушаться его.

Она поставила чашку на стол и пошла спать. Оставшись одна в своей комнате, она сняла шапочку, и длинные каштановые волосы рассыпались по ее плечам. Затем она сняла жилет, тунику и шаровары. Бактавара подошла к окну, прохладный ветер обдувал ее тело, и соски у нее напряглись. Бактавара была нетронутой женщиной, переодетой мужчиной.

Ее родители еще в младенчестве стали одевать ее, как мальчика. В Афганистане некоторые люди таким образом превращают своих дочерей в сыновей. Мальчик важен для будущего семьи, он защищает всех ее членов и заботится о престарелых родителях. Девочки считаются лишь гостьями в доме своих родителей, ведь рано или поздно они выйдут замуж и станут жить в другом доме.

Бактавара посмотрела на свое отражение в маленьком зеркале, висящем на двери. Ее глаза были глазами женщины, но они смотрели на мир по-мужски жестко. Бактавара коснулась щек и губ — они были такими же, как и у остальных женщин, но ее руки огрубели от постоянной работы на солнце.

Как и любая другая женщина, Бактавара мечтала о любви. Она снова посмотрела в зеркало, окинула взглядом свои широкие плечи и все крепко сбитое тело и вздохнула. Она устала заботиться о других и хотела, чтобы кто-нибудь позаботился о ней. Бактавара представляла, как красивый юноша будет держать ее за руку. Она хотела стать невестой и часто представляла свою свадьбу. Мужчина ее мечты придет, чтобы просить ее руки, а ее родители потребуют огромную сумму за нее, высоко ее ценя. Она мечтала, что он выплатит любую сумму, какую у него попросят, чтобы быть с любимой. Она забеременеет и родит мальчика. Потом у них будет дочка, к которой будут относиться как к девочке, а не как к мальчику. Бактавара улыбнулась своим мыслям. Она могла позволить себе помечтать, лишь оставаясь одна в комнате, когда другие не видели ее.

Ей было тридцать пять лет, но ее кожа была темной и морщинистой, как у пожилых мужчин ее деревни. Она бесчисленное количество раз мечтала накрасить ресницы тушью, разрисовать руки хной, украсить себя разноцветными заколками и браслетами, как это делали другие девушки ее семьи. Иногда по ночам Бактавара позволяла себе стать женщиной. Она не спеша касалась лица и шеи, ее пальцы скользили по груди. Ей становилось жарко, дыхание учащалось, но как только она опускала взгляд на ноги, эти ощущения улетучивались. Грязные ногти и шелушащаяся кожа напоминали Бактаваре, что она живет как мужчина, а не как женщина. Ей становилось стыдно, и она, прочитав молитву, смотрела на ноги, чтобы подавить в себе все женское.

Бактавара сокрушенно покачала головой, откашлялась и напомнила себе, что завтра ее ждет уйма работы. Ее постель была застелена простыней, которую украсила вышивкой одна из ее племянниц. Орнамент был выполнен в традиционном пуштунском стиле: крупные цветы красного, пурпурного и розового цвета и длинные листья, соединяющие фрагменты вышивки. Бактавара укрылась узким покрывалом и попыталась забыть о своих желаниях. Через несколько минут она уснула.

На рассвете Бактавару разбудило мяуканье кошки. По утрам ее женская натура не так остро давала о себе знать, как ночью. У нее были свои обязанности, и она, как хаджи Бактавара, должна была прочитать молитвы, встретиться со старейшинами и идти работать в поле. Она сколола волосы и убрала их под шапочку. Члены ее семьи еще спали, и она пошла в ванную комнату умываться. Послышался азан муллы — пришло время утренней молитвы.

Умывшись, Бактавара минуту постояла на улице, вдыхая полной грудью свежий утренний воздух, ощущая, как тело наполняется энергией. После этого она зашла в дом, где жена ее брата только что встала и послала дочку за водой для Бактавары. Бактавара сказала, что она проснулась от мяуканья кошки и уже умылась. Обычно воду для нее приносили дети, а после того как она умывалась, они все вместе молились и завтракали.

Перед завтраком Бактавара пошла в свою комнату, взяла ружье и начала чистить его. Она знала ружье как свои пять пальцев и могла быстро разобрать его, почистить, смазать и зарядить. Закончив, Бактавара положила его на кровать рядом с патронташем и села завтракать с остальными членами семьи.

Старшей племяннице Бактавары Дуркхани было пятнадцать лет. Она посещала школу до одиннадцати лет, но, достигнув возраста полового созревания, она, как и большинство девочек деревни, должна была оставаться дома — ее родители больше не позволили ей ходить на занятия. В Гурбузе многие девочки вообще не посещали школу. Дуркхани смогла получить хотя бы начальное образование благодаря Бактаваре — та убедила ее родителей, что это необходимо. Бактавара любила своих племянников и племянниц, но скорее не как тетя, а как дядя, который балует их и дарит им подарки.