Француженки не терпят конкурентов - Лора Флоранд Страница 58

Кажется, никто не стремился попасть сегодня в «Избушку», несмотря на все сообщения знаменитого блога, и Магали вдруг почувствовала полную обессиленность. Может быть, ей и не хотелось, чтобы к ним, как к Филиппу, выстраивались очереди на целый квартал, но она страдала оттого, что ей не удалось заинтересовать людей больше, чем ему, даже выставив в блоге напоказ перед этим миром свои чувства.

Подойдя ближе к своей кондитерской, она вдруг заметила, что кафе закрыто. Вывеска, написанная загадочным наклонным почерком Женевьевы, сообщала: «Душа не согласна с Валентиновым днем. Закрыто в знак протеста».

Вздохнув, Магали вошла в дверь и оставила ее открытой, забрав с собой вывеску. Да, усилия по оживлению семейного бизнеса значительно осложнялись постоянными диверсионными происками ее тетушек!

На кухне она выразительно показала вывеску Эше.

– О, Жени просто захотелось немного передохнуть, – беспечно пояснила ей Эша. – Я уверена, теперь можно снять объявление, если очередь разошлась…

Магали вздохнула и бросила объявление в мусорное ведро.

– Ну а как дела с блогером? – вкрадчиво осведомилась тетушка Эша.

Нарядившаяся сегодня в теплый коричневый шальвар-камиз, расшитый золотой нитью, она что-то напевала, в третий раз доводя ко кипения цедру грейпфрута. Трижды, как учила она Магали, цедру надо довести до кипения, чтобы дочиста уничтожить горечь, и только потом готовить цукаты – лишь в этом случае они получаются вкусными, сладкими.

– Tu l’as aimй? [95]– тихо спросила Эша.

Магали подумала, что она спрашивает о Филиппе. И почувствовала, что краснеет.

– До всего мы не дошли, – смущенно пробормотала она.

Сказать по совести, порой разговоры с Женевьевой так дурно влияют на Эшу, что она начинает задавать поразительно нескромные вопросы!

Губы Эши, казалось, нервно дернулись. Вооруженная деревянной ложкой, она топила грейпфрутовую кожицу, следя за пузырьками воздуха в воде и не давая ей бурно кипеть.

– Проведя часа два с ним на кухне, ты не поняла, понравилось тебе или нет?

– Но это не кухня Филиппа! Он может пытаться руководить всем, чем пожелает, но эта кухня остается моей. То есть нашей.

Эша поджала губы, в глазах ее заплясали чертики. Пузырьки в воде забурлили сильнее, когда их перестали давить ложкой.

– И вряд ли мы провели тут два часа… – проворчала Магали.

К сожалению. За два часа они могли бы…

– Я имела в виду сегодняшний день, – произнесла Эша с такой кротостью, что стало очевидно, как старательно она пытается упрятать в себе отчаянное желание рассмеяться. – Так тебе понравился мастер пера Кристоф? Право, Магали… Меня, конечно, немного интересует, как складываются отношения между мужчинами и женщинами, но, надеюсь, ты не думаешь, что я способна попросить родную племянницу описать мне ее сексуальную жизнь.

У Магали перехватило дух. Проклятые французские местоимения! Им не хватает точности. Tu l’as aimй? Любой человек, поглощенный неудавшимся сексуальным свиданием, мог ошибочно понять, что речь идет именно о нем.

– Если, конечно, ты не начала флиртовать с Кристофом?..

– Нет! Tata! [96]

– Ладно, ты сделала выбор, окружив себя неприступными стенами, – вздохнув, заметила Эша. – Либо ты не можешь выбрать ни одного, либо слишком много мечтаешь о сказочных принцах. Если же тебе хочется чего-то более реального, то надо приоткрыть свой мир для героя твоего романа. И поверь, этот герой сам готов открыться тебе!

Плечи Магали обмякли, ее охватило уныние. Только перед Эшей и Женевьевой она могла позволить себе не скрывать своих чувств.

– Легко сказать. Мы подобны ганашу; допустим, створки чьей-то души приоткрылись для ганаша, а потом надежные створки твоего героя исчезают, и остается лишь твоя… курьезно оголенная форма.

Она в отчаянии сжимала руки, вспоминая, сколько раз она так пребывала – в той самой оголенной душевной форме. В попытках создать изысканный шоколадный ганаш для чей-то души она сама давно остыла и затвердела в, казалось бы, идеальной форме, отринув пропавшие створки и вернувшись к собственной невозмутимой и живой цельности. К несчастью, ганаш ее души, видимо, вновь начал предательски таять, и она еще долго будет с грустью охлаждать его, пытаясь придать ему очередную цельную форму.

– Разве мы не открыли тебе возможности для создания твоего мира? – мягко напомнила ей тетушка Эша. – Мы с Женевьевой всегда стремились, чтобы у каждого из нас имелась своя отдушина, свое убежище!

– Конечно, открыли! – воскликнула Магали, охваченная не выразимой словами любовью, которая могла проявиться лишь в ее желании всегда жить с ними, став так необходимой им ученицей и их наследницей. Их потребности и желания идеально совпадали. Если бы только ей удалось спасти это чудесное маленькое кафе – их фантазию и вдохновение!

– Но, по моему разумению, правда и то, что душевный мир каждого из нас волен закрываться и открываться, как того захочется его обладателю, – мудро заметила Эша. – А уж если ты полюбила, любимого тебе придется допускать в свой мир каждый божий день.

Магали покачала головой в глубокой задумчивости. Что ж… Отношения Эши и Женевьевы подобны волшебной сказке, какая недоступна для мира земного… Вот уже без малого сорок лет они живут вместе душа в душу. Такого идеального союза, как у Эши с Женевьевой, Магали еще не встречала.

– Разве ты не думаешь, что достойна занять место в жизни других людей?

– Конечно! – Магали решительно стиснула зубы.

По какой-то причине от этого утверждения у нее защипало глаза. С детства она стремилась найти свое место в этом мире, и то, что всякий раз ее находки заканчивались неизбежными потерями, постоянно ранило ее сердце.

Она никак не могла справиться с предательским покалыванием в глазах.

– Ты же наша наследница, Магали. Согласно нашим завещаниям, это кафе и весь дом переходят к тебе. Разве ты забыла об этом?

Разумеется, она не забыла. И очень благодарна им за такую щедрость. Тетушки подарили ей ощущение долговечного родного дома. Дома в сердце Парижа, и он всегда будет принадлежать ей, если она не потеряет его. Однако она могла потерять его по самым разным причинам. К примеру, маленькое колдовское кафе могло потерять экономическую жизнеспособность.

– Неужели ты думаешь, что если покинешь нас, то исчезнешь и из наших сердец?

Ну естественно! Такова человеческая натура. Магали промолчала, не желая обижать тетушку столь суровой правдой жизни. Кроме того, ей не хотелось допускать даже мысли о таком исчезновении, поскольку она решительно не собиралась их покидать.

Эша пристально посмотрела на нее и вздохнула.