Нет царя у тараканов - Дэниэл Ивен Вайсс Страница 58

Разговор в гостиной завершился Айриным объявлением: «Мы идем с вами». Едва закрылась дверь, я принялся за работу.

Я прожил всю жизнь, не отведав ни грамма кокаина. Теперь у меня был целый склад. По привычке я сначала попробовал его, не глотая, – внешними сенсорами. Я распознал две субстанции: одна – как молоко матери, вторая горькая, едкая. Видимо, кокаин. Странно, что его глотают по доброй воле, не говоря о том, что платят за него так дорого.

Крупинки лактозы и кокаина различаются размером и текстурой, так что я рассортировал их без труда. Лактоза гладкая и ароматная, она таяла на языке и слегка пузырилась, разжигая неудержимый голод. Она лучилась сквозь меня, тело распирало энергией. Кокаин я с восторгом задвинул подальше.

Я снова уверовал – лактоза стала моим новым божеством. Легкая и прекрасная еда, невозможно представить, что когда-нибудь тело научится жить без нее. Я поглубже зарылся в пакет. Точно сотня нимф массируют мне пузо. За мое наслаждение Айра платил сто долларов за грамм, и от этого я наслаждался не меньше.

Сила моя оказалась непомерна. Я мог прыгать – по-настоящему, как кузнечик. Ручка холодильника, стенные шкафчики, коробка с отрубями-все мое. Тащите сюда Американских Женщин. Дайте мне кончик волоса Айры, и Айра станет моим. Челюсти двигались, но я их уже не чувствовал. Я облизывал жвала – яростно, неистово. Пульс участился. Я раскачивался туда-сюда. Впервые с той ночи, когда я переспал с Руфью, у меня подергивались крылья. Как я мог так долго жить без этой штуки?

Полиэтилен затуманил и исказил спальню. Вот и я жил, такой же зашоренный, заклейменный трусостью и хаосом, обученный Айрой и его библиотекой. Какая ирония; человеком созданный пакет рафинированного сахара открыл мне правду: я, ископаемое этой квартиры, есть ее будущее. Ну да, Айра с Руфью заходят на несколько часов по ночам, но прав на квартиру у них не больше, чем у теней, что приходят каждый день. Мой крошечный бунт признавал Айрино вранье. С этого дня я эти враки отрицаю. Бояться Айру я больше не способен.

Я в последний раз взобрался на каминную полку, упиваясь своей фантастической силой. Я месил остатки субботних свечей, пока ноги не покрылись толстым слоем воска.

На негнущихся ногах я направился в ванную. На подоконнике возле ванны стояла батарея баночек и бутылочек – очищающие лосьоны, моющие средства и дезинфекция, Айрин традиционный арсенал. В дальнем углу я отыскал «Драно».

Мне всегда нравилась эта банка с красной полукруглой супербезопасной крышкой – похоже на комариный радар. Чтобы ее открыть, требовалось нажать большим пальцем на колпачок и одновременно поднять клапан. Руфь всякий раз с ним боролась, рассыпая порошок по ободку.

Передними лапами в восковых перчатках я взял крупинку едкого натра. Гораздо больше, чем те, что в пакетике. Догадается ли Айра? Нет, на его потребность доверять Руфусу я могу положиться. Мощь лактозы только способствовала жестким гонкам инвалидов: я поволок крупицу по кафелю и назад в спальню. Там я положил едкий натр в пакетик и принял еще дозу волшебного сахара. Комната восторженно запульсировала. Из стенного шкафа сверкнула молния.

Я таскал полдня, но к возвращению Айры с Руфью не успел набрать достаточно едкого натра. Пока они готовили и пожирали свою жирную масляную пищу, я погрузился в лактозу, фильтруя тошнотворные газы и неудобоваримую болтовню. Я не хотел, чтобы Айра спровоцировал меня прямо сейчас.

Он очень старался. Не случайно же он решил в эту ночь совокупиться прямо у меня над головой. Вероятно, можно было спокойно таскать порошок, но я сейчас не мог рисковать. Кровать стонала и скрипела, в бой пошли слова-ветераны:

– О, господи!.. Не останавливайся, любимый… Никогда!.. Как прекрасно… Я люблю тебя… Я тоже тебя люблю…

Я тихо ждал, когда они закончат. Едва раздался храп, я снова вышел из-под кровати. Мой маршрут в точности повторял дневные походы. Я считал шаги, трепеща перед собственной аккуратностью. Гора едкого натра в пакете росла.

Вскоре после восхода я вернулся под кровать. Ноги опустились в шлепанцы, и Айра прошаркал в ванную. Когда он вернулся, я почувствовал: что-то не так. Он посмотрел за ванну. Он понял.

Айра зашаркал по коридору, но я знал, что он вернется, вооруженный ядом. Я не побегу. Он должен был вернуться за мной.

Он вернулся с двумя кружками.

– Ох, спасибо, милый, – сонно пробормотала Руфь.

– Я ужасно спал, – сказал Айра. – Спина меня доконает.

– Бедный малыш. Тайленол выпил?

Наконец они встали, оделись, потянуло ароматами завтрака. Я зарылся поглубже в лактозу. Тело ею пропиталось, даже на усах наросли комья.

Я не рискнул выходить, пока не хлопнула входная дверь. К полудню я перенес все крупинки с банки в спальню.

Из кокаина и едкого натра вышел полный пакет. Я съел целую гору лактозы, но осталось намного больше. Я не допускал мысли, что моя амброзия осядет на шерсти в Айрином шнобеле. Остаток дня я таскал лактозу на резиновую подставку под ножкой кровати – там ее не достанет пылесос. Затем я смешал щелок и кокаин. Совсем чуть – чуть. Но Айра найдет Руфусу оправдание.

Я вытолкнул пакет на середину спальни и вернулся в свое убежище дожидаться золотого века.

Айра и Руфь вернулись домой поздно вечером. Айра приближался к спальне дважды, но лишь по пути в туалет. Зашел только перед сном. Ботинком зацепил пакет, когда смотрелся в зеркало. Глянь вниз, урод! Наступишь – вылетят в трубу твои сто баксов. Он повернулся. Пакет лежал между ботинок. Айра сел на кровать.

– Что за черт.

Покачав головой, он поднял пакет. Пару понюшек перед отбоем, Айра? Трудный день у Блуми? Но он сунул пакет в тумбочку.

Чем дольше ждешь, тем слаще. Не торопись, Айра. Я тут неподалеку.

Но эта неделя далась мне нелегко. Я жил на одном сахаре и пребывал в постоянном напряжении. Я мерил шагами комнату и плохо спал. Я приходил в бешенство, глядя, как бездарно Айра тратит вечера.

Наконец наступила пятница. Суббота, выходной: никаких гостей, никаких покупок, никаких обязательств. После ужина Руфь ушла принять ванну и вымыть голову. Пока лилась вода, Айра пришел в спальню. И достал пакет.

Когда я добрался до гостиной, приготовления уже закончились. Айра сыпал мое угощение на карманное зеркальце. Беспечно смешал разные крупинки в однородную массу. Бритвенное лезвие заскрипело по стеклу, деля ее на два кладбищенских ряда. Айра скатал банкноту.

Разделит ли он угощение с Руфью? Я думал об этом. Да, она менее брезглива, более неприхотлива, гораздо больше животное, чем он. Но значит, она должна понимать, что ее выживание зависит лишь от нее. Какое ей дело до меня? Где она была, когда Айра уничтожал колонию? Это она была душой ремонта, и, конечно, она принесла в дом Пищевой Контейнер. Если придется разделаться с ней, чтобы разделаться с ним, – так тому и быть.

Айра позвал ее, но негромко – она не услышала. Вот свинья. Пожав плечами, он склонился над зеркалом. Порошок словно исчез в ушах Эндрю Джексона и влетел в огромный Айрин клюв.