Все возможно, детка - Бен Элтон Страница 58

Дорогая подруга по переписке.

Ну что ты будешь делать с этим Сэмом. Именно тогда, когда мне нужно было быть абсолютно расслабленной и спокойной, он умудрился не только оставить меня одну, но и воспользовался моментом, чтобы, как я понимаю, выставить себя на работе полным мудаком. Он не хотел рассказывать мне о своих неприятностях, что в общем- то говорит о нем с лучшей стороны. Я даже подумала, что он осознал всю тяжесть борьбы за преодоление доставшейся мне столь тяжелой кармы.

Потом, когда я заметила, что он слишком уж долго что-то пишет в своем дневнике, то спросила, какое событие заслужило такого подробного описания, и вот тут-то все и выплыло наружу. Мне, конечно, его очень жаль, но боюсь, что в ближайшее время думать об этом и переживать всерьез я не смогу. Мне сейчас просто не до того. Надо только не забыть сказать об этом Сэму. Сейчас мой внутренний мир настроен на другую волну: мне нужно добиться, чтобы моя душа вибрировала в едином ритме с силами природы и магическими потоками энергии древних цивилизаций. Естественно, никакие политики, никакое телевидение и связанные с ними неприятности по работе не имеют к магическим потокам энергии ни малейшего отношения. Сэм вроде бы не возражает против такого отношения к его проблемам. Он вообще не очень любит о них говорить. Как и большинство мужчин, он предпочитает копить в себе обиды и переживания, чтобы в один прекрасный день выплеснуть их на окружающих в виде скандала. Им не приходит в голову просто поговорить о своих заботах, а уж на то, чтобы попросить у женщины помощи, они не пойдут ни при каких обстоятельствах. Они считают это унизительным. И вообще думают, что разговоры не вписываются в перечень достойных занятий: пить, смотреть телевизор, опять пить и трахаться.

Дорогой дневник.

Новость о том, как в передаче «Расти большой» ребенок сумел «опустить» самого премьер-министра, стала главной во всех воскресных газетах. По-видимому, журналистам этого показалось мало, и они продолжают зубоскалить на эту тему и сегодня. Разумеется, мое имя было упомянуто в каждой статье без исключения. Несмотря на сделанное мною официальное - насколько это возможно для частного лица - заявление, никто, конечно, ни хрена не верит, что я все это не подстроил специально. Удивляться и обижаться нечего: слишком уж все удачно для журналистов совпало, учитывая, что выпендрившаяся таким образом девочка - моя племянница. Журналюги, само собой, попытались добраться и до Кайли, но я, предугадав такое развитие событий, предупредил Эмили: если Кайли скажет кому-нибудь из представителей прессы хотя бы одно слово, то Эмили может больше не считать себя моей сестрой. Похоже, мои предупреждения были приняты всерьез, и Кайли теперь находится под домашним арестом за наглухо задернутыми шторами, и это будет продолжаться, пока не утихнет вся шумиха.

На работу я сегодня не пошел, даже телефон отключил. Все равно хуже мне уже не будет. Пожаловаться бы Люси, но, наверное, не стоит: она так увлечена своими внутренними переживаниями. В конце концов, такие разговоры только расстроят ее, но ни в коей мере не изменят мою участь и существующее положение вещей. Странное дело: этот дневник действительно стал для меня своего рода терапией. К тому, чтобы побыстрее обзавестись детьми, это не имеет никакого отношения, но поплакаться в жилетку неодушевленному собеседнику иногда на самом деле бывает полезно: успокаивает нервы.

Дорогая Пенни.

Вот странно: мне на самом деле ужасно жаль Сэма, и я, конечно, отдаю себе отчет, чем нам грозят его неприятности на работе, но при всем том у меня по-прежнему сохраняется какое-то легкое, приподнятое настроение. Я прекрасно понимаю, что чем сильнее становится моя надежда, тем больнее мне будет, если мои ожидания не оправдаются. Но поделать с собой ничего не могу - во мне явно что-то переменилось. Неужели хорошее настроение - это так плохо? И вообще я не намерена тревожить то, что, возможно, происходит сейчас во мне, ни одной дурной или печальной мыслью. Я уверена, что душевное состояние оказывает огромное влияние на состояние физическое. И я действительно чувствую себя в течение этого месяца не так, как обычно. В чем это выражается, я, пожалуй, не смогла бы описать, но в том, что это так, я уверена. А значит - кто знает..?

Сэм, похоже, не без оснований опасается, что его выгонят с работы. Но, честное слово, если бы мне удалось забеременеть, я не стала бы сетоватъ на судьбу, окажись мы вдруг безработными и бедными. Я готова жить всей семьей в одной комнате, лишь бы сбылось то, о чем я столько лет мечтаю. Сэм всегда хмыкает, когда я так говорю, и в общем-то он прав. Ни один человек не желает жить в бедности и в одной комнате, но, честное слово, если бы за все то, что у нас есть, можно было бы купить ребенка, я бы пошла на эту сделку хоть завтра.

Дорогой дневник.

У Люси, судя по всему, совсем поехала крыша на почве желания забеременеть. Она то и дело повторяет мне, что ей, дескать, без разницы, богато мы будем жить или бедно, лишь бы у нас появился ребенок. Она утверждает, что ей в материальном плане ничего от этой жизни не нужно, только вынь да положь ей ребенка. Вот только реальной проблемы она не хочет понять: вполне возможно, что нам в самом деле придется перейти в категорию малоимущих вне зависимости от того, будет у нас ребенок или нет. Бездомные и бесплодные - потрясающее сочетание, ничего не скажешь. С другой стороны, не могу не отметить уверенность Люси в том, что на этот раз все наши ухищрения обязательно должны сработать. Она, по- моему, всерьез считает, что главную роль в этом деле должен сыграть положительный эмоциональный настрой. Занятно. Она даже сказала, что если у нас родится девочка, то надо будет назвать ее Примроуз. Ну что ж, поживем - увидим. Меня, по крайней мере, радует уже то, что Люси в последние дни просто расцвела.

Да, кстати, если эта чушь действительно сработает, то нужно будет попробовать этот метод на себе: я имею в виду позитивный эмоциональный настрой в отношении того, как бы умудриться не потерять работу.

Пенни.

Сегодня утром у меня начались месячные.

Ничего не хочу - только лечь и умереть.

Ну зачем, зачем я позволила себе на что-то надеяться? Как можно было поддаться на такую чушь? Не знаю почему, но ведь я всерьез поверила во всю эту хрень с магическими кристаллами, энергетическими линиями и позитивным настроем. Но, с другой стороны, у меня есть оправдание: в конце концов, могла же я предположить, что мне хоть раз в жизни повезет. Всего одно удачное стечение обстоятельств, и я была бы счастлива до конца дней своих. Как же, разбежалась. Везения ей захотелось. Черт, черт, черт, черт, черт.

Но почему именно я? Какого хрена? Столько женщин обзаводятся детьми, не слишком-то этого желая.

А мне ведь больше ничего не нужно. Абсолютно ничего! Всю свою жизнь я хочу только одного: иметь детей. Сколько себя помню, я всегда играла в дочки-матери и хотела быть мамой. Это всегда было моей единственной мечтой, единственной целью в жизни.

И вот именно у меня ничего не получается.

Шестьдесят три цикла! Шестьдесят три гребаных месяца бесконечных попыток, попыток и попыток - и ничего! Я вся измотана и истерзана (в дополнение к тем мучениям, которые я и без того каждый раз испытываю в такие дни). Не перестаю удивляться - почему же я? Почему именно мне не дано зачать, выносить и родить хотя бы одного ребенка? Почему? Вот моя сестра - у нее двое. У Мелинды один. У каждой из тех чертовых баб, которых я встречаю в универсаме «Сэйпсбери», детей наверняка по дюжине, не меньше. Я прекрасно понимаю, что не должна из-за этого плохо к ним относиться, но иногда почему- то не получается. В конце концов, это нечестно! Конечно, я знаю, что множество женщин находится в таком же положении, как я, что они не меньше меня страдают, но мне-то до них нет никакого дела. Как, впрочем, и им до меня. Плевать они на меня хотели. А я-на них.