Апостолы игры - Тарас Шакнуров Страница 58

Заяц уступил право перевода Мигелю. Армандо задумчиво кивал в такт испанской речи переводчика. Когда тот замолчал, подошёл к девушке и протянул ей руку. Изабелла вопросительно посмотрела на Шмеля. Шмель – на Жильвинаса. Жильвинас одобрительно кивнул. Бородатый венесуэлец и девушка отошли от группы.

– У вас товар, у вас купец, – глядя им вслед негромко проговорил Заяц. – Сватовство гусара…

– Замужество Наташи Ростовой как апофеоз внутренней красоты, – вдруг откликнулся по-русски стоявший рядом с Андреем Демон. Всю дорогу он молчал и даже сейчас говорил так тихо и ни на кого не глядя, что не было понятно – отвечает ли он Зайцу или просто вслух продолжает какой-то свой мысленный разговор. – В антураже Баяна Ширянова…

Заяц посмотрел на поедающего глазами разговаривающих в сторонке Армандо и Изабеллу Михаила и повернулся к Огневу-старшему.

– Всё время забываю, что ты – учитель русской литературы…. Как?

– Призвание… – Демон пожал плечами и поднял взгляд на Кишкиса. – Должен же кто-то в детях самосознание воспитывать, чтобы они не считали, что батрачить за бугром – это верх духовного развития и личного успеха.

Кишкис почесал кончик носа ногтём большого пальца и ничего не ответил.

– Как, вы говорите, его зовут? Армандо? – спросил вдруг Лубинас. Заяц, отвернувшись от Демона к Внуку, подтвердил. Внук причмокнул.

– Вы можете смеяться, но, мне кажется, это в прошлом крутой баскетболист. Он даже за местную сборную играл в конце девяностых, если я правильно понимаю…

Всеобщие взгляды сошлись на Пранасе и снова разошлись в тишине. “Странно, да, но всё может быть” – так расшифровывалось молчание. Баскетбол – великая игра, и кого только в ней не было, кого только в ней не будет. Только Кость, ухватившись за замечание Внука как за повод, нашёл взглядом Оскара. Вместе с группой сослуживцев, проводивших литовцев в парк, тот теперь простым зевакой рассматривал фонари на деревьях, наравне со всеми восхищаясь искусством мастера. Подошедший к нему Кястас заговорил по-английски:

– А что ты знаешь об этом Армандо? Один из моих друзей говорит, что он бывший спортсмен…

– Да! – Кивнул представитель местной спецслужбы. – Баскетболист, как и вы! А по профессии – врач. После завершения карьеры открыл благотворительную клинику, и с тех пор делит время между ней и работой с подростками. Чудесный человек! Здорово, что вы с ним знакомы!

Мужчины помолчали. Кость собрался возвращаться к своим, когда Оскар остановил его:

– Мои ребята хотят с вами сфотографироваться. Со всеми…

– Ты им рассказал? – Потёмкинас удивился.

– Конечно, – Безмятежно ответил Оскар.

– А у тебя не будет проблем?

– Нет, – венесуэлец уверенно улыбнулся. – Чтобы победило добро, иногда приходится действовать нетрадиционными методами. Главное, чтобы добро побеждало…

– Добро… – задумчиво повторил за ним Кость и тяжело вздохнул. – Хорошо, Оскар, я спрошу у своих. И спасибо тебе.

– Тебе спасибо.

Потёмкинас вернулся к своей команде. Одновременно с ним с другой стороны парка к литовцам подошли и Армандо с девушкой. Изабелла подбежала к Шмелю и снова вцепилась в него. Венесуэлец задумчиво тёр переносицу раскрытой ладонью.

– Странно всё это… Жильвинас, я тебя понимаю и, быть может, ты даже прав, но… Странно это всё.

– Неисповедимы пути Господни, – отозвался священник. По его интонации невозможно было понять – соглашается он с Армандо или возражает ему.

– Да уж… А как ты себе это всё представляешь? Что потом? Твоя процедура, она же всё равно – только для них…

– И для Бога… – твёрдо добавил Уж, но что отвечать дальше не знал. Обернулся к Балу с Микщисом, но вместо них в разговор вступил Дмитрий.

– Нам здесь осталось одну игру сыграть. Завтра. После этого вы берёте девочку, как и планировалось, заботитесь о ней, а Михаил летит в Литву, завершает свои дела там, отыгрывает Олимпиаду. Главное, что они знают, что они вместе, что они связаны друг с другом, всё остальное – можно решить потом.

Выслушав перевод Мигеля, Армандо спросил:

– А вы кто?

Демон прикусил губу.

– Старший брат.

– Старший, значит помогали взрослеть… – задумчиво сказал фонарщик. – Спасибо вам, вы хорошему человеку помогли вырасти…

Демон сильнее закусил губу и слизнул потёкшую к подбородку капельку крови. Наблюдавший за ним Армандо добавил:

– Поверьте мне, я разбираюсь в людях.

– Я останусь с ней здесь, – Сказал вдруг Шмель, глядя прямо на брата. – Помогать. Что-нибудь. У меня нет дел в Литве, а в Лондон через пару недель я и отсюда могу вылететь.

– Лондон, кстати, не резиновый чтобы туда просто так летать… – пробормотал вполголоса Кишкис. Почувствовав, что привлёк всеобщее внимание, поднял голову. – Игра, говорю, у нас завтра ответственная. Если продуем, то не факт, что в Лондон вообще кому-то, кроме меня, лететь надо будет. Давайте уже определимся, перейдём к «жили они долго и счастливо» и пойдём домой, а?

– А где дом? А нет дома…

– Что-то ты сегодня в ударе… – Заяц посмотрел на Демона. Тот равнодушно пожал плечами, не собираясь отвечать за близкие ему, но непонятные большинству других цитаты. Кишкис вдруг проникся сочувствием к Огневу. На секунду.

– Хорошо, тогда, бездомные, возвращаемся в гостиницу. Но серьезно, давайте продолжать. Уж, что дальше?

– Дальше…. – пока все смотрели на Ужа, сам Уж смотрел на небо. Вернувшись вниз, мягко улыбаясь, обратил взгляд к девушке. – Дальше Изабелла остаётся у нашего друга, если тот не против. Если может – молится, если может – спокойно спит этой ночью. Утром просыпается в радостном настроении и сохраняет его до вечера, когда мы приведём сюда такого же радостного Михаила. И тогда пусть Бог благословит их. А сейчас…

– А сейчас мы пойдём и сфотографируемся с нашими новыми друзьями, – твёрдо по-капитански сказал Кость, закрывая обсуждение всех организационных вопросов. – Армандо, мы были бы благодарны, если и вы присоединитесь. Вы, оказывается, мало того, что человек замечательный, так ещё и легенда баскетбола. Это была бы огромная честь для нас…

Пока все выстраивались в кадре, оказавшийся рядом с Армандо Внук спросил:

– Кстати, если я правильно помню, вы очень рано и неожиданно закончили играть. Почему?

– Моей стране не нужны спортсмены, – ответил фонарщик, улыбаясь в объектив фотоаппарата. Оскар хотел чтобы все его сотрудники и все литовцы были в кадре, Шмель не хотел отпускать Изабеллу и фотографировать в результате попросили кого-то из прохожих. – Не так сильно, как врачи и целители.

* * *

Разобрав план на игру, Толстый отложил планшет.

– Ну что, детки, момент истины! Литве нужна Олимпиада, и лично я считаю – нам лучше победить сегодня. Играть потом за третье место не хочется совершенно… Я всё. Кто-нибудь хочет что-то добавить? Кость?