Хорошее соседство - Тереза Энн Фаулер Страница 58

Джулия поднялась и направилась к комнате дочери.

– Оставь ее в покое, – Брэд схватил жену за руку. – Хотя бы ненадолго. Она пережила страшное, и теперь ей нужно хоть немного зализать раны.

– Ей нужна мать, – сказала Джулия, хотя помнила, что не искала сочувствия Лотти, когда изнасиловали ее саму. Это было другое. Она хотела защитить Лотти – верно? Или просто стыдилась рассказать?

– Мне кажется, она так не думает, – сказал Брэд.

– Ты понятия не имеешь, что пережил этот ребенок!

– Она уже не ребенок. Уж это я знаю.

– Замолчите вы оба, – крикнула Лотти. – Я пытаюсь понять, что произошло. Ты застал их… в процессе?

– Да. Много чего было – если сядешь и послушаешь, Джулия, то поймешь, почему я прошу вас помолчать.

Джулия напряглась.

– Я открыл дверь и увидел их, и как только этот мальчишка заметил меня, сразу же на меня набросился. Слава богу, он не сообразил схватиться за нож – видимо, я слишком сильно его напугал. Так вот, он полез в драку, но я с ним быстро разобрался. Сказал, что убью его – и, честное слово, убью, если он еще будет тут ошиваться. Но потом я взял себя в руки и набрал 911. Потом ее обследовал врач. Она… как бы сказать поделикатнее… ее органы не повреждены, и нет риска беременности. Ей сказали, что нужно вести себя разумно, учитывая все обстоятельства. Лучше остаться в живых и добиться справедливости, чем ни то ни другое.

Джулия была перепугана и в то же время взбешена.

– Почему ты мне не позвонил?

– Ты ничем не могла помочь, так зачем все усложнять еще больше? Я понимал, что ты не скоро ее увидишь.

– Мне нужно с ней поговорить.

– И поговоришь, только потерпи минуту. И полицейский, и медсестра сказали мне, что многие жертвы отказываются признать, что были изнасилованы. Некоторые боятся, что ситуация повторится. Некоторым кажется, что виноваты они сами. Некоторые отрицают преступление, потому что им неприятно считать себя жертвой. Некоторые не считают это за изнасилование. Мы не можем сказать, что по этому поводу думает Джуни. Она лишь повторяет: «Это не изнасилование, я сама хотела», и может быть, сначала так оно и было. Но поверьте мне: я ее видел. Она была до смерти напугана. Она дрожала и плакала. Я никогда ее такой не видел. Все, кто говорил с ней, подтвердили, что ей нанесли психологическую травму. – Брэд повернулся к Джулии. – Поэтому вот что нам нужно сделать: после того как поговоришь с ней, собери все самое нужное и поезжайте с девочками к маме с папой – они будут только рады, если вы поживете у них три-четыре недели. И я только что общался с Тони…

– Это кто? – спросила Лотти.

– Прокурор округа и мой друг. Я попросил его как можно скорее решить этот вопрос. Мальчишку арестуют сегодня же.

– Слава богу! – сказала Лотти. – Хорошо, когда торжествует справедливость.

– Еще бы, – ответил Брэд. – Так вот, как я уже говорил, сначала будет довольно… муторно, особенно когда разлетятся новости, и я хочу, чтобы вы находились подальше отсюда.

Голова Джулии кружилась от волнения, гнева и беспокойства за Джунипер. Но она была готова действовать.

– Ты заберешь Лилию из пиццерии?

– Да, – ответил Брэд, – и постарайтесь выехать до рассвета.

– Так рано?

Он кивнул.

– Я не знаю точно, но боюсь, что к девяти утра новости уже разлетятся. Прежде чем вы зададите этот вопрос – нет, они не знают имени Джунипер и не узнают, потому что она несовершеннолетняя. О нападении на меня тоже пока говорить не станем. Никто из представителей СМИ пока не получит подробностей. Расскажут только о мальчишке.

– Хорошо хоть так, – сказала Джулия. – По крайней мере все анонимно. Джунипер и так пережила слишком многое, – помолчав немного, она добавила: – И почему я сразу не поняла, что от этого мальчишки можно ждать неприятностей? Мне же с первой минуты показалось, что он какой-то… чересчур положительный. Черт бы его побрал.

Она ни на секунду не задумалась, правильно ли Брэд обрисовал ситуацию. Было намного проще обвинить темнокожего мальчишку.

* * *

Джулии было донельзя противно. Ее дочь дала обет – и, насколько знала Джулия, относилась к нему всерьез, – а теперь полюбуйтесь, что этот гнусный, испорченный тип с ней сделал.

Лотти тоже на сто процентов поверила Брэду. И когда детали этой истории начали понемногу распространяться от человека к человеку, из дома в дом, среди нас тоже нашлись те, кто посчитал его интерпретацию верной.

Но Джунипер все это не убедило. Она не знала о плане немедленно взять Ксавьера под арест и надеялась, что, когда его будут допрашивать, он сможет доказать, что он именно тот, кем его считала Джунипер. Без телефона, без компьютера она никак не могла с ним связаться, поэтому сделала что смогла: написала ему записку. Когда Лилия вернулась домой с вечеринки, Джунипер попросила ее выбежать через черный ход на задний двор, пробежать ворота и умирающее дерево и сунуть записку в пластиковом пакете под дворник машины Ксавьера или куда-нибудь еще, куда она сможет дотянуться.

Поклянись, что никому не расскажешь, велела она Лилии.

Клянусь.

Джунипер была невыносима мысль, что Ксавьер теперь ненавидит ее за то, что она не заступилась за него, не остановила Брэда, не попыталась связаться с ним, как только освободилась. Но она верила – Ксавьер увидит записку утром или, может быть, чуть позже. Когда вновь сядет в машину.

На следующее утро, в восемь пятнадцать, во двор Вэлери Алстон-Холт въехали три грузовика с репортерами. Припарковавшись у обочины тротуара, они, затаив дыхание, готовились писать о случившемся, ожидая, пока Вэлери (якобы) ответит на звонок, пока с кем-то (якобы) переговорит, и спрашивая друг друга, как мог Ксавьер Алстон-Холт, темнокожий юноша, мать которого подала иск на их любимую местную знаменитость, владельца компании «Системы климат-контроля Уитмана», перспективного и успешного владельца огромного особняка, изнасиловать несовершеннолетнюю белую девушку, когда все, что они о нем выяснили, показывало его как положительного молодого человека, хорошего ученика, талантливого музыканта с большим будущим. Возможно, были и другие чудовищные преступления с его стороны, которые ему все это время удавалось скрывать?

Как бы то ни было, они с облегчением обсуждали, что теперь Ксавьер какое-то время проведет под арестом. Значит, родителям юных (белых) девушек не стоит бояться, по крайней мере, пока.

Дверь дома открылась. Вэлери вышла.

Подошла к машине.

Села и уехала.

Мисс Алстон-Холт отказалась говорить с репортерами, сообщала первая же статья. Ее молчание заполнялось чужими домыслами, в которых фигурировали такие слова, как «недружелюбная», «надменная», «не идущая на контакт», потому что, как все мы знаем, СМИ – чудовище, всегда голодное до свежего мяса.