После бала - Энтон Дисклофани Страница 57

Меня удивило собственное признание; Сиэлу оно тоже ошеломило. У меня вдруг закружилась голова от одной только мысли. Еще один ребенок! И может, Сиэла была права, может, это правда будет маленькая девочка.

Переживания о Джоан хорошо влияли на мою фигуру: на мне были шорты с высокой талией и рубашка, которую я завязала на пупке.

– Худышка, – сказала Сиэла, увидев меня, и Рэй признательно посмотрел на меня, когда я вышла из спальни.

Позже, когда мы съели наши стейки средней прожарки, а дети, надкусив хот-доги и огромные куски торта, ушли спать с няней, мы сели на улице за столом, который освещали только гирлянды с изображением бога Тики. Я была немного пьяна. Я не ощущала боли. Я курила свою миллионную сигарету, и в мягком свете фонариков все выглядели такими прекрасными. Особенно Рэй, который трогал мою коленку под столом.

Жара, мешавшая нам весь день, стала уютной, как только зашло солнце. Был даже легкий бриз, хотя, может, я просто придумала его.

Я видела мелькание в окнах идеальных домов наших соседей: телевизор, кот, сидящий на подоконнике. Крыша с испанской черепицей, кирпичная стена, заросшая плющом.

Мне было хорошо – вот что я пытаюсь сказать. Я испытывала умиротворение. Джоан была где-то далеко-далеко, развлекалась с Сидом Старком. «Ее жизнь – не моя жизнь», – думала я, и эта фраза, простая, но правильная, оставалась со мной до конца вечера. Мне пока не хотелось, чтобы Сиэла с Джей-Джеем ушли.

– Вы видели «Хроники»? – спросила Сиэла.

Я настороженно выпрямила спину. Я моментально поняла – не именно то, что она скажет, но то, что речь пойдет о Джоан. Я попыталась послать ей безмолвный сигнал: не надо, не надо, не надо.

Конечно, Сиэла знала, что Джоан – причина наших с Рэем ссор. Я специально не упоминала ее имя весь вечер. Но, возможно, она понятия не имела, насколько крепко Джоан пришила себя, точнее – я ее пришила к себе и к нашему браку.

– Пролистал от корки до корки, – сказал Рэй, и Джей-Джей засмеялся.

Рэй не догадывался, о чем шла речь. Я думала, что Сиэла скажет что-то типа того, что Джоан сегодня не появилась в колонке «Глашатая», – я это проверила первым делом! Как же я злилась. Я постучала сигаретой о пепельницу. Сиэла выглядела чрезмерно ярко – слишком много макияжа. И что за накладные ресницы?

Рэй и Джей-Джей говорили о бизнесе, обсуждали свои мужские проблемы, и мне захотелось ударить их обоих. Я должна была услышать то, что хотела поведать Сиэла.

– Я не видела, – сказала я, перебив Джей-Джея. – Не было возможности.

– Там огромная фотография Сида Старка! На открытии нового клуба «Хулахуп». – Сиэла рассмеялась. – Интересно, будут ли там официантки носить юбки хула ^[4].

– Старк? – спросил Рэй, и мне стало ясно, что он понятия не имеет, кто такой Сид. Я не рассказывала ему.

Сиэла посмотрела на меня, затем на Рэя, и я увидела, как ее осенило: я что-то от него скрываю. Мне было стыдно; только что перед Сиэлой открылась вся подноготная нашего брака.

– Он не местный – он из мира азарта, – говорил Джей-Джей. – Я бы ему не доверял. Я слышал, он начал встречаться с нашей Джоан. – Он приподнял брови. – Это к добру не приведет.

Наша Джоан? Какие же мужчины глупые. Он просто слово в слово повторял то, что сказала ему Сиэла; он не был способен на собственное мнение относительно Джоан, да и вообще, мужчин, женщин и всех возможных перипетий между ними.

Я молчала. Рэй посмотрел на меня. Казалось, он не злился. И я была ему за это благодарна. Но мою благодарность пересилило непонимание: я не видела никакой фотографии Сида в «Хрониках». Сиэла, наверное, ошиблась.

И, будто прочитав мои мысли, Сиэла продолжила:

– Джоан тоже там была. – Мне одновременно захотелось ударить ее и обнять – за то, что она заговорила о Джоан. Как же я ждала хоть каких-то новостей! – Стояла между мужчинами, вся светилась. И хотя на улице было около сорока градусов, она совсем не потела.

Я кивнула, пытаясь собрать воедино эту информацию и вспомнить все события прошлой недели.

Значит, Джоан не сидит дома пьяная и под наркотиками. Ах да, она может посещать церемонии открытия и пьяной, и под наркотиками. Она была повсюду, и, кажется, все было замечательно.

– Видимо, у них с мистером Старком все очень серьезно, – предположила Сиэла.

– Я не знаю, – сказала я, пытаясь завершить разговор. Мой тон был грубее, чем мне хотелось, но я об этом не сожалела.

Я взяла сигарету и облокотилась на спинку стула. Вот теперь мне хотелось, чтобы Сиэла с Джей-Джеем ушли.

Джей-Джей уставился в свой мартини, Сиэла курила сигарету, а Рэй – что ж, мне не хотелось смотреть на Рэя. Я услышала детский крик наверху и обернулась на звук.

– Может, это Томми, – сказала я, поднимаясь, Сиэла встала вместе со мной.

– Или Тина. – И мы ушли.

В постели Рэй повернулся ко мне, прикоснулся к моей груди, а я просто лежала рядом и была готова позволить ему заняться со мной сексом. Мои мысли витали где-то внизу, в мусорном ведре, куда Рэй выбросил газету. Мои мысли были с Джоан, в четырех улицах отсюда. А может, она не дома, может быть, где-то с Сидом. Ест стейк в «Нефти». Или весело смеется, попивая шампанское у бассейна «Трилистника».

После рождения Томми у меня на несколько месяцев пропал интерес к сексу. Абсолютно. Мои мысли всегда были с Томми. Но я никогда не отказывала Рэю. Ни тогда, ни сейчас. Конечно, Рэй не стал бы меня насиловать, но мне хотелось, чтобы он всегда чувствовал себя желанным мужчиной.

Рэй перевернул меня, вошел сзади. Я не особо любила эту позу.

Он не вспоминал о Джоан после того, как Сиэла и Джей-Джей ушли. Он вел себя, как всегда, рассказывал о рыбалке, на которую они с Джей-Джеем и другими мужчинами из «Шелл» хотят поехать в августе.

Я подумала, что он подсознательно наказывает меня. Мне было больно, когда он был сзади; я попыталась сменить позу, приподнять живот с матраса, но он прижал меня так сильно, что я не могла сдвинуться ни на дюйм.

Его рот был у моего уха, я чувствовала его горячее дыхание, запах зубной пасты и виски. Когда все кончилось, давление на мне и внутри меня вдруг исчезло. Он поцеловал меня в щеку нежнее, чем обычно, и я точно поняла: он меня наказывал. Но это и хорошо. Он наказал меня и простил. Теперь он забудет.

Мне пришлось по локоть засунуть руку в мусорное ведро, чтобы на самом дне, под остатками еды с прошлой недели, найти газету. Я ощутила огромное удовлетворение, подобное тому, которое я испытываю после того, как помою холодильник. Когда все его полочки сверкают чистотой.

Теперь я, в резиновых перчатках, сидела на полу рядом с горстью лапши и увядшим салатом. Мой лоб был измазан кетчупом. Мусор перевернулся и тоннелем разлегся передо мной. Я передумала. Надо идти спать. Это всего лишь фотография в газете.