Снежок - Элизабет Леттс Страница 57

Дети добавили шелковую красную ленту к остальным, висящим рядом со стойлом Снежка, веря, что в следующем классе Снежок займет первое место. Никто не мог убедить их согласиться на меньшее.

Следующим вечером проходили соревнования в конкуре, в которых любое касание планки давало штрафное очко. Диамант в таких соревнованиях не участвовал, но даже без него конкуренция была высокой. Утренний квалификационный раунд проредил толпу участников, допуская к вечерним соревнованиям только лучших. В них выступали все лошади, которые набирали очки этой осенью, и каждая из них имела шанс на победу. В Гардене нельзя было предсказать, кто станет победителем: один неверный шаг, пропущенный поворот или неправильно оцененное расстояние – и чемпион выбывает из состязания. Каждый год рождались новые герои, а ветераны сходили с дистанции.

Гарри сегодня выступал и на Ночном Аресте, и на Снежке. Жеребец нервничал, не в состоянии привыкнуть к окружению. Гарри отвел его на крошечную тренировочную арену, расположенную между конюшнями и подъездом к воротам основной арены. Участники рассказывали друг другу о том, как лучше всего тренировать лошадь в таких стесненных условиях. Тренеры устраивали препятствия прямо в проходах конюшни, тесня грумов, готовящих лошадей к выходу под свет прожекторов. Тренер Кэппи Смит использовал «метод трех стойл», заставляя лошадь прыгать из одного стойла в другое с разбегом в один шаг. Наездники искали возможность подстегнуть животных, иногда требуя у грумов, чтобы те били по ногам лошади швабрами, когда она поднимается по пандусу, а представитель ASPCA скрывается за углом.

Гарри прогнал Ночного Ареста по переполненной тренировочной арене, пытаясь успокоить его. «Если он так нервничает на тренировочной арене, то как же отреагирует на большую?» – думал Гарри. Заранее этого нельзя было сказать. Привратник, который вне сезона работал на Элео Сирс, был известен фаворитизмом и тем, что охотно принимал чаевые. Как и все остальное на Национальной выставке, порядок выступления зависел от статуса, положения и богатства.

Пандус, ведущий на арену, был усыпан опилками, а под ним зияла пустота – деревянные перекладины цеплялись за ноги лошади. Часто лошадь дисквалифицировали еще до того, как она оказывалась на арене, потому что всадник не мог заставить ее подняться по пандусу – грумы всегда стояли сзади наготове на случай, если лошадь понадобится подбодрить ударом кнута.

Ночной Арест взошел по пандусу без принуждения, едва сдерживаемый Гарри. Далее к воротам вел узкий проход, почти не оставлявший места. Гарри продолжал движение. Лошадь была нервной и издерганной: каждый раз, когда толпа взрывалась аплодисментами, она испуганно принималась гарцевать на месте.

Когда ворота открылись, лошадь полетела вперед, словно камень из катапульты. Гарри крепче сжал поводья и тверже уселся в седло, но лошадь слушалась плохо. Когда они мчались к первому барьеру, Гарри знал, что это будет непросто. Через первые несколько препятствий лошадь перепрыгнула без проблем, но принялась ошибаться, подъезжая к высотно-широтному препятствию. Перед самым прыжком лошадь сделала лишний шаг, потеряв равновесие.

Еще до того, как лошадь оторвалась от земли, Гарри знал, что она не перепрыгнет. Он подобрался. Передние ноги лошади задели барьер, отправив планки в полет. При приземлении она споткнулась. Гарри расслабил тело, приготовившись прыгнуть, чтобы не оказаться придавленным упавшей лошадью. Но его нога запуталась в стремени.

Толпа выдохнула в ужасе, когда Летучий Голландец прокатился по арене, увлекаемый лошадью за собой. Люди затаили дыхание, наблюдая за этой катастрофой: еще минута – и Гарри ударится о деревянную стену арены, или, еще хуже, лошадь стукнет его по голове копытом. Но, не теряя ни секунды, Гарри смог высвободиться. Через мгновение он встал и отряхнул со штанов грязь. Ночной Арест, тяжело дыша, стоял у стены арены, выдувая воздух из ноздрей, а в глазах его все еще читался ужас. Гарри вытянул руку, затем медленно подошел к лошади. Та дважды фыркнула, а затем опустила морду к его ладони. Гарри протянул вторую руку и взял поводья. Лошадь не сопротивлялась. Толпа похлопала, когда они покидали арену. Только Йоханна, наверное, заметила с трибуны, как Гарри вздрагивает при ходьбе. Он редко показывал, что ему больно.

Будто назло, всего две лошади успели выступить прежде, чем привратник объявил: «Гарри де Лейер на Снежке». Настало время забираться на серого. Постаравшись забыть о своих синяках, Гарри поставил ногу в стремя и запрыгнул на спину Снежка, усаживаясь в седло. Снежок спокойно прошел по пандусу и встал у ворот.

Толпа одобрительно захлопала, приветствуя молодого человека, который так быстро вернулся на арену. Он выглядел достаточно уверенно, хотя зрители только что видели, как его волочило по грязи. Публике это спокойствие казалось сверхъестественным.

Как всегда, Гарри дал Снежку возможность посмотреть на толпу. Болея за молодого голландца, зрители мысленно были с ним на арене. Гарри выбросил из головы все посторонние мысли и настроился на лошадь – звуки пропали, осталось лишь чувство единения со Снежком без слов и ощущение, что он может провести его по трассе при помощи одних лишь мыслей.

Но когда до финиша оставалось всего два барьера, Гарри услышал, как копыто стукнулось о планку. Половина штрафного очка за касание задней ногой. Человек и лошадь галопом неслись к последнему барьеру. Если они возьмут его без штрафных очков, то все еще будут иметь шанс на победу. Снежок припал на задние ноги и прыгнул вперед. Но Гарри почувствовал, как копыто Снежка сбивает планку с шестов.

Два штрафных очка.

Неплохо, но недостаточно хорошо. Синюю ленту увезли домой в «Окс Ридж» Адольф Могаверо и его жеребец Первый Шанс. В первый раз, насколько мог припомнить кто-либо из де Лейеров, не было новой ленты, которую можно прикрепить рядом со стойлом. После невероятно удачного сезона Гарри и Снежок, похоже, потеряли форму.

Магия Гардена: неровная, неуловимая, непредсказуемая и иногда жестокая… Год за годом лошадь могла одерживать победу за победой, только чтобы быть остановленной этой магией. Под светом прожекторов Гардена создавались новые чемпионы. Прямо сейчас эта магия покинула тесное угловое стойло в подвале, известное как «Голландия».

Дети выглядели подавленными, и Гарри пытался приободрить их. Выставка продолжалась, будет много других возможностей. Он выполнял свою работу на конюшне с той же самоотдачей, что и всегда, никому не сказав о том, что после падения у него вся спина в синяках. Он потратил лишнюю минуту у стойла Снежка, шепча ему слова ободрения. Допустим, начало вышло не очень, но все было еще впереди: множество соревнований и кульминация – призовой класс в последний вечер выставки. Лошадь, которая к концу выставки наберет больше всего очков, объявят чемпионом.

На следующий день Снежку начало везти. Он промчался по арене без штрафных очков, обеспечив себе место в дополнительном раунде против Первого Шанса. Наездник Первого Шанса Адольф Могаверо, бывший жокей и участник стипль-чеза, выигрывал выставки уже десять лет. Могаверо знал арену Гардена как свои пять пальцев и выжимал из лошади все, на что та была способна. Но Гарри был уверен в Снежке. У Первого Шанса было преимущество: семи лет от роду, он всю жизнь выступал на выставках. Снежок по сравнению с ним выглядел потрепанным ветераном – хотя это и было его первое выступление на Национальной выставке.