Пастух своих коров - Гарри Гордон Страница 57

Люба и так собиралась купить вина — как-никак получалось, что они идут к Адаму в гости.

— Только не в Аркадию, — торопливо предупредил Аркаша, — там, знаете, эти курортники.

— Конечно, нет. Мы пойдем в тихую бухточку, окруженную кустами барбариса…

В магазине Аркаша, со знанием дела, осматривал полки.

— Кисляк брать не будем, — заявил он. — Давайте купим Таврического портвейна. Или мадеры. Деньги у меня есть, не беспокойтесь.

— И откуда у юного музыканта деньги? Хотя, с твоими пальцами, хоть сейчас в щипачи. Только не вздумай, за это больно бьют.

— Подумаешь!.. а отчего вы ни разу не спросили, кто у меня родители?

— Зачем! Я же не собираюсь лишать их родительских прав. А ты на кого похож, на папу или на маму?

Аркаша покраснел:

— На маму. Батя у меня красавец.

Адам был на месте, только вместо «бобочки» на нем была белая поплиновая рубашка. На внутренней стороне слишком просторного воротника просматривался нашитый номерок прачечной.

Люба почувствовала, что у нее наворачиваются слезы. Она поспешно надела темные очки.

— Вот, знакомьтесь, мой племянник, Аркаша. А это — Адам, простите, по батюшке?

— Саваофович, — улыбнулся тот. — Можно просто Адам.

Аркаша протянул руку. Адам посмотрел на нее, потом на Любу, снова оглядел тонкие пальцы и, наконец, легонько их пожал.

Аркаша снял часы, бросил их в китайскую корзину, потрогал ногой воду, разбежался, высоко задирая тощие ноги, шлепнулся грудью о небольшую волну и поплыл, размахивая головой.

— Как вода? — спросила Люба.

Адам улыбнулся.

— Потрясающая. Да снимите вы эту гадость, — кивнул он на очки, — ведь все в порядке.

Аркаша вышел из воды и пригладил волосы. Место законное, ничего не скажешь. Вокруг скалки, никого нет, а этого дядьку надо нагнать. Да он и так скоро уйдет — вон, одетый сидит. Люба, тоже, и о чем с ним можно разговаривать. Бич какой-то. В крайнем случае, — вон на горке кустов навалом. Дереза в основном. Они это называют барбарисом? Нехай будет барбарис, кисло ему в борщ. А на Любу в купальнике лучше не глядеть — ноги начинают дрожать. Он искоса глянул на свои плавки и покраснел: подпоясаться, что ли, рубашкой?

— А вы не находите, Адам, — простодушно спросил Аркаша, — что эта бухта напоминает гриновскую? Зурбаган, предположим, или Гель-Гью?

Люба беспокойно глянула на Адама — пацан, кажется, начинает заедаться, только бы не приступ…

— Я не читаю беллетристики, молодой человек. Я устал от персонажей — они шумят и рефлексируют. Если бы роман был без слов, я бы с удовольствием его прочел.

— Тогда это будет картина, — робко догадалась Люба.

— Правильно. Только и живопись я не смотрю: она всасывается в меня помимо моей воли, как вода в песок. Если я час простою у картины, от нее останется только чистый холст. Вернее, грязный. Не бойтесь, — кивнул он Любе, — это еще не приступ, но уже хохма.

Люба победоносно посмотрела на Аркашу. Тот отвернулся. Да, такого не нагонишь.

— А что, тетушка, — бодро сказал он — не выпить ли нам? Адам, я думаю, присоединится.

Этот премудрый алкаш скоро скапустится — есть и портвейн и мадера.

— Что ж вы, тетя, стопки не захватили, — с досадой сказал Аркаша, когда Адам протолкнул пробку портвейна.

Люба повела бровью:

— А что, кто-то заразный?

Адам, между тем, вскрыл бутылку мадеры.

— Это для дамы, — пояснил он.

Люба расстелила на скале скатерть, выложила снедь.

— Надо кушать, — сказала она и посмотрела на Адама. — Ну, за ваш талант.

— Положим, это болезнь. — усмехнулся Адам.

— Адам у нас прорицатель. Он видит будущее. Аркаша, хочешь знать?

— Ну-ка, ну-ка…что я буду делать после консерватории? Слабо?

— Нет, нет, — заволновалась Люба, — Адам не гадалка, он мыслит этим… глобусом.

— Глобально, — подсказал Адам. — Ладно. Я вам расскажу, что будет в конце века, в 2000 году. Годится? Только не свалитесь со скалки, молодой человек. — Адам помолчал.

— Эх, сударыня. Если бы вы дожили до этого времени, вы бы немедленно заплакали.

— Что вдруг?

— Ну… Во-первых, не будет советской власти. Совсем.

— Куда же она денется, — недоверчиво спросила Люба. — Тоже уедет в Израиль?

— Очень просто, тетя Люба, нас завоюют американцы, — ехидно объяснил Аркаша. — А может китайцы?

— Американцы, американцы, — успокоил Адам, — только не завоюют, а так занесут, как снег дохлого мамонта.

Аркаша успокоился. Этот, с понтом, бродяга, просто идеологический диверсант, прихвостень империализма. Тем лучше — будет путаться под ногами, можно стукнуть бате.

— И что будет при капитализме? — заволновалась Люба.

— Много чего будет, да мало чего останется. Вот ваша профессия отомрет.

— Ну да, — хмыкнула Люба и насторожилась, — а какая моя профессия?

— Как же, вы ведь манекенщица?

Аркаша многозначительно посмотрел на Любу и сделал долгий глоток.

— Не подавись, племянник, — сердито сказала Люба. — И что, Адам? Куда же мы денемся?

— Жизнь пойдет по упрощенной схеме. Вы будете называться моделями. Модель красивой женщины. Макет ученого. А все дела и мероприятия будут называться проектами. Проект смены унитаза, например.

А все от того, что миром будут править дети. Как в известной сказке. Да, Аркадий, вы будете жить в Детском мире. С изощренной мстительностью дети будут требовать от взрослых все, что испокон веку взрослые требовали от них: трудовой дисциплины, производственной этики, прилежной учебы — без высшего образования не примут даже в уборщицы.

Людей старше сорока назовут «старперами» и сократят со всех ответственных постов. Странно, но взрослые охотно примут правила игры, будут подглядывать друг за другом и ябедничать.

Естественно, что сбросив взрослых «с корабля современности», дети начнут шалить. Поголовное дилетантство будет перемежаться с профессиональным террором. Самые слабые, отыскав пустую канистру и, выбивая на ней устрашающую дробь, станут вождями племени. А главой государства станет маленький троечник, потому что он знает приемы самбо. Носители языка, журналисты и писатели, будут по лености и равнодушию нести такое, что Тургенев с Буниным перевернутся в гробу, не говоря уже о Гоголе.

Кстати, писателей и художников станет как грязи. Они будут булькать и шипеть по всей поверхности, как карбид в луже. Молодой человек, вы должны знать: если бросить в лужу кусок карбида и накрыть консервной банкой, банка взлетит как ракета, а лужа выплеснется на прохожих дамочек…