Серебряная свадьба - Мейв Бинчи Страница 57

— Когда я решу, я тебе сообщу.

— Это я слышу уже не в первый раз.

— Но тогда речь шла о моем ребенке. Теперь речь идет о твоей компании. Ты имеешь право знать.

Она ушла, так и не притронувшись к кофе, а он еще долго сидел, глядя перед собой. Похоже, она встревожена и не совсем уверена в себе. Но не исключено, что ему просто этого хотелось бы.

Она — женщина с мозгами, и она знает, что может заставить его нервничать от неизвестности в ожидании следующего ее хода.

Он продолжал думать об этом и вечером того дня, у себя дома. Рената сидела по одну сторону большого мраморного камина и глядела на пламя, он — по другую сторону камина. Они часто подолгу молчали вдвоем. Но в тот вечер он вообще не произнес ни слова.

В конце концов Рената заговорила сама.

— Тебе никогда не бывает со мной скучно по вечерам? В ее вопросе не слышалось недовольства, она будто спрашивала: «Который час?» или «Будем смотреть новости?»

— Нет, — искренне ответил Фрэнк. — Я вовсе не скучаю. Я бы сказал, отдыхаю душой.

— Это хорошо, — обрадовалась она. — Ты такой хороший муж, и я иногда жалею, что во мне маловато живости и огня.

— Боже, этого мне на работе хватает — хоть отбавляй! Вот там действительно все «горит». Нет, ты хороша такая, какая есть.

И он кивнул самому себе, как бы соглашаясь с тем, что сказал. Он не хотел менять ее на другую модель, на более эффектную и шикарную марку.

Прошло несколько недель, от Джой не было ни слова, подготовка к расширению компании шла своим чередом. Карло сказал, что Джой Ист уделяет этим планам пристальное внимание, но согласится ли она ехать на север — об этом можно только гадать.

— Не давите на нее, — посоветовал Фрэнк. — Она согласится, просто ей нужно время.

Ему хотелось надеяться, что так оно и есть. Она добилась своего — он стал нервничать.

Пришло красивое приглашение на серебряную свадьбу — от Десмонда и Дейрдры Дойлов. Он мрачно посмотрел на него. Через десять лет они с Ренатой, может быть, тоже будут рассылать нечто подобное. Но у него уже не было уверенности.

Что Десмонду праздновать? — недоумевал он. С самого начала все у него шло наперекосяк. Все подозревали, что Дейрдра беременна и что только из-за этого они и женятся (все, правда, оказалось не так). В Дублине его вечно шпыняли эти ужасные О'Хаганы. Карьера в «Палаццо» не удалась. С детьми тоже проблемы. Старшая вроде бы живет с каким-то безработным актеришкой. Их парень, Брендан, все бросил и уехал в Мейо — другого места не нашел! И Хелен… Монашка, очень своеобразная, трудная девушка. Фрэнк не любил думать о Хелен Дойл, которая возникла в его жизни дважды и оба раза принесла с собой беду.

Да, у Дойлов мало причин для праздника. Может быть, потому они и затеяли этот юбилей.

Вот уж неожиданное приглашение.

Но приглашение, которое ждало его дома, было подобно грому среди ясного неба.

— Джой Ист пригласила нас на ужин, — сообщила Рената. — Говорит, будем только мы втроем: ты, я и она.

— Она сказала, по какому поводу?

— Я у нее спросила, говорит, что хочет с нами поговорить.

— У нее дома?

— Нет, она сказала, что такие вещи надо обсуждать на нейтральной территории.

Рената явно была сбита с толку.

У Фрэнка кровь заледенела в жилах.

— Не понимаю, к чему это ей, — выдавил он.

— Она сказала, что закажет столик в ресторане… Она выяснила у Дианы, что ты не занят, а потом позвонила мне — узнать, свободна ли я.

— Да. Понятно.

— Ты что, не хочешь идти? — Казалось, Рената разочарована.

— Джой последнее время ведет себя очень странно, думаю, это беременность на нее так действует, а тут еще перевод на другое место… Она, правда, до сих пор не сказала ни да, ни нет. Нельзя ли как-нибудь от нее отделаться, как ты думаешь?

— Выйдет очень некрасиво… Но мне казалось, она тебе нравится, — смущенно добавила Рената.

— Нравится, о чем речь, не в этом дело. Она стала немножко неуравновешенная. Ладно, я сам все улажу.

— Она просила позвонить.

У Ренаты было чужое, отстраненное лицо.

— Хорошо. Мне все равно сейчас нужно съездить по делу. По пути позвоню.

Фрэнк сел в машину и поехал домой к Джой. Он звонил в звонок, стучал — все без толку. Потом нашел телефон-автомат и позвонил ей. Она сразу же взяла трубку.

— Почему ты мне не открыла?

— Не хотела.

— Сама сказала, что хочешь поговорить.

— Я просила позвонить, а не приходить. Разные вещи.

— Джой, не делай этого, не устраивай сцен перед Ренатой. Это несправедливо, она этого не заслужила, совсем не заслужила. Не будь жестокой.

— Ты умоляешь? Я и вправду слышу в твоем голосе мольбу?

— Черт возьми, можешь слышать что угодно, но подумай, что плохого она тебе сделала?

— Так ты принимаешь мое приглашение или нет? — спросила она с вызовом.

— Послушай…

— Нет, я не буду больше слушать. Да или нет? В голосе ее слышалась угроза.

— Да.

— Так я и думала, — сказала Джой и положила трубку.

Это был тот самый ресторан, где они с Джой обедали в январе. Тогда у Джой еще не было живота, и тогда они смеялись на глазах у родственниц Нико. Теперь все было по-другому.

Джой, которая, к огромному облегчению Фрэнка, до сих пор сидела на минералке, была сама любезность и хлопотала о том, чтобы они устроились поудобнее и удачно выбрали блюда. Говорила в основном она: Фрэнк слишком нервничал, а Рената вела себя очень сдержанно.

— Знаете, как в фильмах всегда говорят: «Вы, наверное, удивляетесь, зачем я попросила вас сегодня прийти сюда», — проворковала Джой.

— Вы сказали, что хотите о чем-то поговорить, — вежливо напомнила Рената.

— Хочу. Я долго думала и наконец пришла к определенному решению. И я полагаю, будет правильно, если я вам об этом расскажу. Тебе, Фрэнк, в связи с работой, а вам, Рената, — вам из-за Фрэнка.

Начиналось самое страшное. Будь она трижды проклята! Это не просто уязвленная женщина, это фурия. Надо было играть с ней честно.

— Да? — встревожилась Рената.

Фрэнк молчал, боялся, что голосом выдаст себя.

— Так вот, я о ребенке… — начала Джой. Она выжидательно посмотрела на Фрэнка, потом на Ренату. Казалось, молчание длится целую вечность, хотя на самом деле прошло, вероятно, не более трех секунд. — Я думаю, это изменит мою жизнь намного сильнее, чем мне казалось раньше. Месяц-другой я все раздумывала, правильно ли я поступаю. Не лучше ли расстаться с ребенком, отдать его в хорошие руки, в дом, где он найдет любовь и заботу, ведь из меня вряд ли получится прекрасная мать. — Она сделала паузу, чтобы они могли из вежливости заверить ее в обратном. Никто из них не потрудился это сделать. — Но потом я сказала себе: нет. Я же знала, на что иду, и не должна останавливаться на полпути.