Грустное кино - Терри Саутерн Страница 56

Для реверса этой съемки – то есть с камерой на заднице Фераля – Борис планировал очень плотно взять Анджелу – сделать предельно крупный план только ее глаз и рта. И с этой целью он убедил ее ласкать искусственный член, изготовленный из крепкой темной резины. Действие требовало, чтобы Энджи держала его одной рукой у самого основания, с нарастающей страстью облизывая его, целуя и наконец засасывая. Эту съемку следовало вести так, чтобы камера не ушла ниже ее руки; таким образом, никто не смог бы понять, что этот член к телу Фераля на самом деле не прикреплен.

Особого удовлетворения Борис не испытывал.

– Черт, – сказал он, глазея через камеру, – не могу понять, выглядит он как настоящий член или нет.

– Быть может, – невозмутимо заметил Никки Санчес, – это просто потому, что ты точно знаешь, что он не настоящий.

– Гм. Пожалуй, ты прав. А ты как думаешь – он годится?

– Боже мой, да, – пробормотал Никки, сам вглядываясь через объектив, – сущая услада.

Для того чтобы два органа – Фераля и искусственный – как можно точнее соответствовали друг другу, Борис настоял на том, чтобы искусственный изготовили по настоящему шаблону члена Фераля.

Никки, разумеется, лично надзирал за всей процедурой. Сделав гипсовый слепок с предельно напряженного члена Фераля, туда затем залили расплавленный латекс, а в самый центр погрузили гибкий металлический стержень. Член получился замечательно детальным – его поверхность, казалось, так и пульсировала венами и натянутыми сухожилиями.

– Я скажу тебе, где это не сработает, – продолжил Борис, тщательно все обдумав, – у крайней плоти… вот смотри, что получится, когда она возьмет его на всю длину… Энджи, дорогая, просто возьми его поглубже в рот… ага, вот так… а теперь назад, медленно… – Он снова повернулся к Никки. – Понимаешь, поскольку он не обрезан, крайняя плоть должна хоть немного оттянуться назад, когда она вбирает его на полную, а затем должна чуть-чуть съехать вперед, когда она снова его выпускает. Но вся беда в том, что на копии крайняя плоть не движется. Ты получаешь контур, очертания крайней плоти, но не получаешь никакого движения. У меня была идея прекрасного образа – когда она засовывает язык под крайнюю плоть и медленно обводит им головку. Получаешь картинку?

– Да, – хрипло отозвался Никки, – да, действительно получаю.

– А с копией мы такого проделать не сможем – ее языку здесь просто некуда залезть. – Борис разочарованно вздохнул. – Какого черта она не может минуту-другую просто пососать ему член? Что в этом такого страшного?

– Представить себе не могу, – сказал Никки, с чудовищной надменностью изгибая брови. – Вот козочка неумная!

Тем временем язык Фераля был далек от лености. И Борис, и Никки могли видеть, как он пробил периферию «оснастки целомудрия» и теперь змеей пробирался вдоль половых губ, направляясь к клитору, точно ракета с тепловым наведением. На данный момент Энджи, похоже, ничего не замечала.

– Попробуй снять с нее эту штуковину, – прошептал Борис Никки, имея в виду полоску ткани. – Если это сработает, тогда мы снимем и у него… а дальше посмотрим, что получится.

Воплощение этой уловки в жизнь, однако, было приостановлено прибытием Сида и Морти с новостями о побеге Леса Харрисона из дурдома.

– Хорошо, просто держите его подальше отсюда, – проворчал Борис, в высшей степени раздосадованный вмешательством. – Послушай, – спросил он затем у Сида, – ты что, ради этого меня со съемочной площадки увел?

– Нет, Б., – торжественно произнес Сид, – есть кое-что еще… это насчет С. Д.

– Ну так что это, черт побери? Я тут пытаюсь сцену снимать! – Борис то и дело бросал взгляды на площадку, желая увидеть, что там происходит.

– Скажи ему, Морт.

Морт помотал головой.

– Нет, Сид, лучше ты скажи.

Сид откашлялся.

– Б., – самым серьезным тоном начал он, – он был… он имел… сексуальную связь… с трупом… половое сношение… с мертвым телом.

– Что за дьявольщина? О чем ты толкуешь?

– Морти его видел. Верно, Морт?

– Верно, Сид.

– Послушайте, ребята, – нетерпеливо сказал Борис, – вы не свалите отсюда по-быстрому?

– Но он его видел, Б.! Говорю тебе, блин, Морт видел, как С. Д. Харрисон злоебучему трупу вдувает!

– А я тебе говорю, – заорал Борис, – что мне на это насрать! Пошли вон отсюда!

Затем он, так сказать, развернулся на каблуках и зашагал назад к съемочной площадке, а Сид и Морти тупо глазели ему вслед. Сид покачал головой и грустно хмыкнул.

– Проклятье, – пробормотал он, – похоже, всем уже абсолютно на все насрать.