Седьмая жена - Игорь Ефимов Страница 56

Конечно, этот полный триумф не мог продолжаться вечно. Через несколько месяцев вечный враг опомнился от неожиданности, начал собирать силы, пытался перейти в наступление тут и там. В газетах появились заметки о том, какие драмы начали происходить в семьях из-за страховок против развода. В одной семье жена хотела купить страховку, а муж считал это напрасной тратой денег, проявлением оскорбительного недоверия и в конце концов, разозлившись, ушел от жены. В другой, наоборот, жена была оскорблена низкой стоимостью страховки, купленной мужем. «Так-то ты ценишь наш брак? А я, идиотка, воображала…» Фельетонисты изощрялись в остротах. «Нынче брак имеет стоимость, так что им можно хвастать, как маркой автомобиля. „Подумайте только: он купил себе дом за четыреста тысяч, «кадиллак» с серебряной отделкой за пятьдесят, а на брак каких-то десяти тысяч не наскреб. Дешевка! И как только терпит жена"».

Но в общем, эти язвительные голоса тонули в восторженных кликах успеха. В Древнем Риме – он читал – за колесницей триумфатора обязательно должен был следовать один громкоголосый хулитель. Это считалось необходимой острой приправой, без которой триумф не имел настоящего вкуса. Такую же роль играли и его хулители. О, какие это были денечки!.. Победное завоевание обоих берегов Гудзона фирмой «Себеж Инкорпорэйтед» продолжалось почти год. В конце этого года Антон столкнулся, почувствовал, на себе испытал то, во что легкомысленно не верил: пресыщение успехом. Восьмизначные цифры годового оборота оставляли его равнодушным. Еда не имела вкуса. Зрачок разучился сужаться под светом телевизионных прожекторов, и резь в глазах не давала спать. Клиенты были чем богаче, тем мелочнее, чем старее, тем лживее, – противные, подозрительные, безлюбые, неблагодарные судьбе люди. Желание защищать их от свирепого Горемыкала умирало день ото дня.

Врач написал ему на бланке рецепта: «Месячный отпуск, абсолютный покой». И заставил расписаться. «С нервным истощением не шутят!» Антон подчинился. Работа в его трех конторах катилась гладко, персонал был обучен, страх разводов уверенно витал в воздухе и гнал, гнал к нему цепляющихся друг за друга – так текут грешники на картинах Страшного суда – людей, жаждущих вечной верности за любую цену.

Джил пришла в восторг. У тети Кларенс как раз есть пустующий домик в горах, она всегда умоляет пожить там, избавить ее от чувства напрасной траты. И детей она готова взять на это время к себе. Тетя Кларенс – чистое золото! Мы могли бы выехать хоть завтра.

Домик оказался одноэтажным лесным замком, осажденным соснами, дубами, птицами. Особенно много было дятлов. Они подняли недовольный гомон, пролетали низко над головами приехавших, когда те носили пакеты и чемоданы в дом, норовили прорваться в приоткрывшуюся дверь. Джил испуганно отмахивалась.

– Они охотятся за бабочками в твоем животе, – смеялся Антон.

Мебель внутри выглядела неуместно нарядной и новой. Ни одного инвалида с продавленными сиденьями, с расползающимися ножками, каких обычно ссылают на доживание в деревню. Простыни и полотенца в ящиках комода слепили голубизной, ласкали пальцы безупречной отглаженностью. Только вода, полившаяся из крана, таила приметы запустения – она была розоватой и горькой на вкус. Но у них среди припасов оказалась пластиковая бутыль «Сверкающей весенней родниковой» – хватило и на чай, и на чистку зубов, и на утренний кофе.

Все же утром Антон решил проверить водяной бак. Достал из багажника фонарик, поднялся на чердак. Хлопанье птичьих крыльев оглушило его. Стая дятлов ринулась прочь от него через приоткрытое окошко. Один упрямец попытался вернуться, завис на секунду в воздухе, выронил то, что было у него в клюве, улетел. Антон подобрал откатившийся к стене предмет. Это был желудь.

Он подошел к водяному баку. Деревянная крышка была продолблена в десятке мест. Он поднял ее, засучил рукав, стал шарить на дне. Извлек пригоршню какого-то сора. Подошел к свету, разжал ладонь. Это были желуди. Полусгнившие, распавшиеся на половинки, порозовевшие, почерневшие. Дятлы с возмущенными воплями носились за окном. Значит, и у дятлов есть инстинктивное желание страховаться? Антон был растроган.

С очисткой пришлось провозиться больше часа. Нужно было слить застоявшуюся жижу, выгрести лопатой слежавшиеся птичьи запасы, подключить насос, промыть бак, наполнить его чистой водой. Ящик с гнилыми желудями отнесли в лес, поставили под сосной. Но дятлы не обратили на него никакого внимания. Они продолжали с проклятьями носиться вокруг дома. Они вели себя точь-в-точь как персонажи самого знаменитого пугательного фильма, поставленного самым знаменитым пугальщиком всех времен и народов.

– Ты посмотри на них, – философствовал Антон. – Ведь если бы не я, у них никогда не было бы ни малейшего шанса получить назад свои сокровища. Это было накопительство ради накопительства. И где благодарность? Совсем как люди, совсем как люди.

– Ты страховальщик – а не понимаешь, – сказала Джил. – Ты разрушил их страховую контору. Им не нужны сейчас эти желуди. Им важно было знать, что они у них есть.

12 июля

Шторм. Буря. Третий день. Корабль трещит. Кончилась рыба, кончилась черепаха. Есть вода. С неба. Нет сил. Нужно вычерпывать. Нас заливает. Нет ведер. Только крышка мотора. И черепаший панцирь. Если это конец… Ольга, я все-таки был счастлив. Три года с тобой. Но осталась тайна. Верховный тренер… Я так любил придуманную им тренировку… Но к чему…

14 июля

Буря кончилась. Мы уцелели. Но у нас не осталось почти ничего. Все было смыто за борт, разбито, поломано. По ночам мучаемся от холода. В корпусе открылось много протечек, которые нам нечем заделать. Нужно вычерпывать воду 24 часа.

Единственная удача – сильная качка вынесла откуда-то ящик кошачьих консервов. Видимо, он застрял в дальнем углу трюма, и пираты не заметили его. Сорт «Завтрак мурлыки». Я внимательно прочитал на этикетке, из чего они сделаны, и не нашел ничего вредного для человека. Попробовал первый. По вкусу напоминает подсоленный фарш, перемешанный с глиной. Есть можно. Только Пабло-Педро не выдержал – зажал нос и побежал к перилам. Ничего, привыкнет. Зато лодочный подкидыш ел с наслаждением. Но надо беречь наш запас. По две банки на человека – хватит на пять дней. А дальше?

15 июля

От нехватки витаминов и от соленой воды мы постепенно покрываемся незаживающими язвами. Невозможно ни сесть, ни лечь.

По ночам мучает холод. Линь Чжан освободили от вычерпывания воды, и она целый день шила нам теплые жилеты. Она вспорола все мягкие диваны в кубрике, проложила добытые слои поролона между двумя кусками материи – получилась довольно теплая шкура, закрывающая грудь и спину. Но руки и ноги мерзнут по-прежнему.

Куда-то пропали все рыбы. Может быть, из-за холода? Уж не в Ледовитый ли океан нас несет? Только недоступные птицы кружат над нами. Впервые в жизни без отвращения думаю об охотничьем ружье.

16 июля

Кошачьи консервы подходят к концу. Они подарили нам несколько дней жизни. Но их все время нужно запивать большим количеством воды. Мы быстро расходуем ту воду, которую запасли во время шторма.