Единорог - Айрис Мердок Страница 56

Ханна, покачав головой, отвернулась и стала смотреть на дождь.

— Странно. Я думала, что могу… зайти… вернуться… и обнаружить, что все уехали. Как в сказке. Но кто-нибудь уехал?

— Нет.

Ханна вздохнула, и Мэриан резко сказала:

— Надеюсь, вы не жалеете, что мы не уехали?

— Конечно нет! — Ханна, улыбаясь, повернулась. Ее улыбка была похожа на прежнюю, но все-таки не совсем. — Как я могу жалеть? Однако, ты знаешь, какое-то время будет трудно. Не считай, что ты обязана остаться.

— Конечно, — ответила Мэриан не раздумывая, — я останусь, Ханна.

Они пристально посмотрели друг на друга. Ханна не опускала своих золотистых глаз, и Мэриан перевела взгляд на стакан с виски. Тронутый светом, он был почти такого же золотистого оттенка. День как будто становился темнее. Что произошло с Ханной? Не то чтобы она была сломленной, скорее, стала другой, словно с помощью какой-то необыкновенной силы вступила в иной период своей жизни. Казалось, за два дня прошло много лет.

Мэриан, ощущая теперь свою одинаковость с Ханной, осторожно спросила:

— Что значит трудно, Ханна?

— Это долго объяснять. Да ты и сама догадываешься, но в конце концов — мы все еще здесь.

— Но мы любим вас, Ханна, — слова прозвучали настолько фальшиво, что Мэриан не смогла поднять головы. В действительности она никогда не любила Ханну.

— Посмотрим, не так ли? Садись. Я устала. Я хочу просто поболтать. О, как льет дождь! Приближается зима. Скажи мне что-нибудь, Мэриан.

Они сели на софу лицом к огню, спиной к лампе. Пламя освещало усталое лицо Ханны, странным образом смещая черты и превращая его в лицо человека, перенесшего удар.

— Я не понимаю, что произошло, — сказала Мэриан. — Почему ваш муж передумал?

Ханна вздрогнула, возможно от этого слова:

— Полагаю, не передумал. Скорее, он вообще не присылал телеграммы, это была фальшивка. Но я никогда не узнаю точно.

— Фальшивка? — Мэриан похолодела. Еще более темная галерея открылась за сценой. — Но кто?.. Почему?..

— Не знаю. — Ханна улыбнулась, глядя на огонь, но ее улыбка в любой момент могла перейти в истерический смех. Она так сомкнула губы в этой улыбке, что свет придал ее чертам слегка безумное выражение. — Я не знаю, кто послал телеграмму и почему, хотя и могла бы сделать одно-два предположения.

«Я не могла бы», — подумала Мэриан. — «Кто мог сыграть такую глупую, бесполезную шутку? Но было ли это шуткой?» Она почувствовала страх, какой испытываешь, соприкасаясь с проблесками безумия, и, чтобы скрыть его, тоном, прозвучавшим до смешного непринужденно, быстро сказала: — Это, безусловно, перевернуло все на время вверх дном, не правда ли?

— Это на время свело меня с ума, — произнесла Ханна резким голосом, в котором дрожали слезы, а затем, чтобы успокоить Мэриан, повернулась к ней с улыбкой.

«Боже, бедная Ханна». Мэриан с отчаянием думала, что же ей ответить. Она чувствовала нервное, зудящее желание заговорить о Джералде и сказала:

— Все мы иногда сходим с ума, но все это прошло.

— Последствия остались.

— Какие последствия? — Мэриан, сжав свой стакан и глядя на огонь, затаила дыхание. Хотя их разговор протекал очень медленно, почти как в те дни, когда они засыпали над «Принцессой Клевской», ей казалось, будто она возводит укрепление вместе с Ханной или, скорее, строит с ней непрочное здание, нечто опасное и в то же время необходимое, где, как бы это ни казалось нелепым, они смогут найти укрытие в будущем.

— О, они будут заметны, — Ханна потерла глаза, опустила плечи и погрузила босые ноги в толстый ковер. Казалось, она подбирает слова. — Между мной и Джералдом всегда существовала очень своеобразная связь, таинственная связь… — Она снова помедлила, как бы подыскивая более точные слова, но затем закончила: — Из-за того, как все сложилось, ты знаешь.

Мэриан почувствовала, что ей хотят сделать очень ценное и важное признание. Нужные слова должны быть произнесены, прежде чем они смогут посмотреть в лицо друг другу и продолжать свои теперь уже изменившиеся отношения. Казалось, для Ханны это имело значение. Мэриан чувствовала, что она почти дрожит от желания, чтобы ее расспросили самым деликатным образом. Мэриан снова испытала стыд. Она не заслужила такой роли. Она жалела, что не убедила Дэниса войти первым. Но Ханна не стала бы говорить с ним. Рассказать ли Ханне о Дэнисе… Но сможет ли она? И в то же время, как не рассказать? Быстро же все они утешили друг друга! Она пылала от стыда. Затянувшееся молчание требовало, чтобы она заговорила. И, не поднимая глаз, Мэриан с усилием произнесла:

— Но ваши отношения с Джералдом теперь изменились?

— Да. Изменились, очень изменились.

«Что это значит?» — подумала Мэриан. Боль, которая, безусловно, вызывалась ревностью, подгоняла ее вперед. Она должна все выяснить, пока не миновал этот деликатный момент, когда они были так открыты друг другу. Она ощущала холод, и все же это была кульминация в их отношениях. Она подняла глаза на Xанну и испытала потрясение от того, как изменилось ее лицо, снова став прекрасным.

— Ханна, почему вы не уехали с Джералдом? После того, что произошло… Зачем вам с Джералдом оставаться здесь дольше?

Это был вопрос, к которому Ханна постепенно ее подводила. И Мэриан увидела что-то коварное в освещенных огнем золотистых глазах, а скорее — хитрое или осторожное. Возможно, это был взгляд, которым выражают тайный намек в рискованной ситуации. Голос прозвучал с оттенком мольбы, когда Ханна ответила:

— Не было достаточно причин, чтобы уезжать.

Внезапно ощутив храбрость Ханны, ее цельность, Мэриан заглянула ей в душу, но не поняла ее. Вдруг ее осенило: «О Боже, Джералд не взял бы ее!» И она вспомнила преображение Джеймси, его триумф и фигуры Джералда и Джеймси, доминирующие над сценой внизу. Джералд, умело обращающийся с веревкой, связал ее, поработил в тысячу раз сильнее, чем раньше, а затем предложил, чтобы все продолжалось по-прежнему. Джералд, безусловно, знал почти с самого начала, что телеграмма была фальшивкой. Он, должно быть, позвонил в Нью-Йорк. Более того, он мог даже сам послать телеграмму. Или это сделал Джеймси, а может быть, и Вайолет. Или Питер действительно послал ее, но только для того, чтобы привести в замешательство Ханну. Когда Мэриан мысленно перебрала все варианты, она поняла, что Ханна поймана и находится в окружении врагов. Чувство собственной вины пронзило ее, она закрыла лицо и склонила голову к коленям.

— Посмотри же на меня, — резко прозвучало приказание.

Мэриан выпрямилась. Она должна посмотреть сейчас ей в лицо и попытаться понять, что от нее требуется. Вершина разговора осталась позади, и Ханна больше не выглядела ни хитрой, ни просящей, но полной решимости, как будто она собиралась объяснить Мэриан какой-то очень важный и сложный план работ. Мэриан так теперь объясняла себе изменения в ее лице: удивительный свет исчез, обнаружив некоторую неправильность черт. Но она все еще была прекрасна.