Пес по имени Бу - Лиза Дж Эдвардс Страница 56

На меня обрушились заботы о здоровье Портоса. В летние месяцы его проблемы с желудком обострились, и мне приходилось все чаще колоть ему метоклопрамид, чтобы помочь переварить и протолкнуть дальше то, что он съел. Нам удавалось не попадать в больницу, но чувствовал он себя неважно, и настроение у него было соответствующее. Смыслом его жизни всегда были его братья, но даже с ними он все чаще вел себя вызывающе. Он лаял и рычал на них, давая понять, что не хочет иметь с ними ничего общего. Наконец мы сделали ему эндоскопию и обнаружили признаки воспалительного процесса в кишечнике. Его официально и пожизненно освободили от любой работы и прописали ему новое лечение, призванное держать под контролем воспаление и снижать уровень тревожности. Счастье Портоса было для меня намного важнее его профессиональных успехов в качестве собаки-терапевта.

* * *

Бу уже взвалил на себя основную нагрузку Данте, а теперь ему предстояло, как я пообещала Линде, заменить и Портоса. Тот был веселым и энергичным в противоположность уравновешенному и отзывчивому Бу. Мне было интересно сравнить реакцию сестер на двух моих питомцев.

К примеру, сестре Джин, когда мы с Портосом начали приезжать в дом для престарелых, уже исполнилось девяносто четыре года. Она находилась в цепких лапах болезни Альцгеймера и не особенно интересовалась большой и веселой собакой. Монахиня приходила на наши встречи, стискивая плюшевую игрушку, и никогда ничего не говорила. Линда дала мне понять, что добиться от нее позитивных реакций практически невозможно. Во всяком случае, Портосу это не удалось ни разу.

Но Бу это могло оказаться по плечу. Я попросила Линду предоставить нам кресло-коляску без подлокотников. Я уселась в это кресло, сгребла Бу в охапку и усадила его себе на колени, едва не свалившись при этом на пол (что развеселило бы сестер на совершенно иной манер). Затем я подкатила к сестре Джин и «припарковалась» как можно ближе, рискуя отдавить ей пальцы ног. Наклонив к ней Бу, я осторожно положила его голову к ней на колени. С торчащими во все стороны лапами, но при этом чувствуя себя вполне комфортно, он подарил ей свою самую дурацкую ухмылку. Я поддерживала его под живот, так что почти весь его вес приходился на мои руки и ноги, а Линда помогала сестре Джин гладить его мягкие ушки и зарываться пальцами в густую шерсть у него на затылке.

Вне всякого сомнения, ее глаза заблестели, когда она прикоснулась к Бу, чем бы это ни было вызвано — поглаживанием пса, прикосновениями к ней Линды или необычным ощущением теплого животного, внезапно очутившегося у нее на коленях. Невозможно судить о причинах этого явления, но с каждым нашим визитом сестра Джин все живее реагировала на появление Бу. Она перестала приносить свою плюшевую игрушку и начала самостоятельно протягивать к нему руки. Настало время, когда она произнесла: «Бу! Бу!», и с тех пор изредка повторяла это короткое слово, поглаживая своего мохнатого терапевта. Впервые за долгие годы окружающие услышали, как она что-то говорит вслух.

Согласно докладу, представленному в 2004 году на Международной конференции по взаимодействию человека и животных, использование последних в лечении людей, страдающих болезнью Альцгеймера, привело к улучшению их речи и способности концентрировать внимание, а также замедлению процесса деградации их умственных способностей. Многочисленные исследования, включая проведенные Американской ассоциацией охраны общественного здоровья, также продемонстрировали, что визиты животных в дома для престарелых снижают уровень тревоги пациентов и улучшают их психологическое состояние.

Во время одного из визитов Линда заметила:

— Когда Бу кладет голову на колени сестры Джин или тычется носом ей в руку, у нее на лице появляется изумительно красивая улыбка, которую больше ничто не способно вызвать. Это так прекрасно — видеть ее счастливой. Когда мы спрашиваем у нее, нравится ли ей общаться с собакой, она кивает и позволяет нам помочь ей обнять Бу.

Печальная ирония заключалась в том, что всего несколькими годами ранее именно сестра Джин в качестве директора дома для престарелых сделала в этом направлении первые шаги, заведя кошек, кроликов и птиц для того, чтобы радовать и утешать обитательниц пансионата. Была высшая справедливость в том, что ее собственные новшества теперь работали на ее благо, хотя мы пошли еще дальше, приведя к сестрам собак.

Сестра Джин была не единственной монахиней, на кого Бу оказал благотворное влияние. Была еще сестра Элеонора. Хотя ей часто не удавалось даже встать с постели, в дни посещений она рвалась присоединиться к двум с лишним десяткам сестер, ожидающих появления Бу в просторной общей комнате. Сестра Элеонора вела его гулять по коридору, а затем просила, чтобы ее подвели к дивану, где она отдыхала после столь необходимых ей минут активности. Так она и сидела до конца посещения, наблюдая за Бу или листая фотоальбом, который я наполнила забавными снимками Бу с Данте, Аттикусом и кошками.

Сестра Энн Элиза продолжала петь о приходящих к ним в гости собаках. Теперь, после длительной практики, ей без труда удавалось вплести в тексты песен имя Бу. Однажды, когда ее здоровье начало ухудшаться, она вцепилась в поводок Бу, как только я сказала, что нам надо пообщаться с другими сестрами. Она настолько не хотела его отпускать, что отвесила мне несколько увесистых тумаков. Мне на выручку пришла Линда, объяснив сестре Энн Элизе, что Бу еще к ней подойдет. Но та все равно не хотела расставаться с Бу. Она умерла, не дождавшись нашего следующего визита, и я все спрашиваю себя, возможно, она каким-то образом знала, что видит любимца в последний раз.

Милый и обаятельный Бу сумел обезоружить даже сестру Дороти, всю жизнь боявшуюся собак. Он настолько ее очаровал, что ей захотелось прогуливаться с ним, гладить его и угощать всякими вкусностями. Гуляя с Бу по коридору, сестра Дороти потчевала его историями о соседских собаках, испугавших ее, когда она была ребенком.

— Это была большая и страшная коричневая собака, совершенно не похожая на тебя, — рассказывала она.

Но полностью свой страх перед собаками старушка так и не преодолела. Всякий раз, угощая Бу, она взвизгивала от испуга и восторга, как только он касался носом ее раскрытой ладони. Она роняла угощение на пол прежде, чем он успевал его взять, и Бу в растерянности нюхал воздух, не понимая, куда подевалось лакомство. Впрочем, запах помогал ему найти потерю на полу. Он радостно заглатывал угощение, а сестра Дороти снова принималась за свои истории.

* * *

Работа Бу с сестрами во время каждого визита дарила нам маленькие чудеса. Но самое большое чудо происходило у меня дома. Когда мы только поженились, Лоренс ясно дал мне понять, что тема детей закрыта раз и навсегда. За все одиннадцать лет совместной жизни я только раз или два осмелилась ее затронуть. Моя боязнь просить о том, чего мне хочется, по-прежнему была со мной, напоминая ржавое пятно, которое невозможно ни отмыть, ни отчистить. Я сама себе напоминала сестру Дороти с ее лакомствами для Бу: стоило мне вплотную приблизиться к желаемому, как я в страхе отшатывалась.

Но настал день, когда Лоренс ни с того ни с сего принялся рассказывать о детях своего школьного друга, заставив меня разрыдаться. Я поняла, что все это время надеялась на то, что когда-нибудь у нас будет ребенок, хотя и скрывала это желание даже от себя самой. А теперь мне приходилось признать, что это совершенно невозможно. Но вдруг сквозь поток моих слез до меня донеслись слова Лоренса. Он произнес нечто, во что я никак не могла поверить: