Дом толерантности (сборник) - Анатолий Грешневиков Страница 55

– Любят наши дети.

– Говорят, бегут из нее, и деньги вывозят, и детей за границей учат…

– Но дети-то наши любят Россию.

– Пусть любят. Видимо, что-то еще в ней светлого осталось. Частицы… Вот Мария твоя скоро съездит в Болгарию, увидит, как там все по-умному, по-справедливому все устроено, и спросит у тебя потом: почему в нашей стране, богатой на ресурсы и умы, такой бардак и беспредел, такая грязь в душах и на улицах?

Друзья пили чай и продолжали спорить. Ольга Владимировна стояла в дверях и слушала, тихо кивая в знак согласия, встревоженную, печальную речь друга семьи. Давненько такого пессимизма не наблюдалось в характере Алексея. Впрочем, она и сама была в последнее время заражена той же болезнью, той же хандрой и безверием. Слишком много одних и тех же переживаний и забот стало неожиданно часто приходить в их семьи.

Вскоре в квартире появились Галя с мужем Виктором, затем следом вбежала Маша. Отсутствовала лишь Лиза. Ее и не ждали. Она со своим кавалером уплыла в недельный круиз по Волге.

– Время ужинать, – оживленно заявила хозяйка квартиры. – Всех приглашаю к столу. Сегодня у нас курица с рисом.

– Желаю вам хорошего аппетита, – вежливо сказал Алексей Константинович, направляясь в коридор, к двери. – А мне давно пора домой. Засиделся я у вас, как всегда.

– Лешенька, спасибо тебе, что ты нас выручил, – старательно произнесла слова благодарности Ольга Владимировна.

– Да вам скорее спасибо надо сказать, а не мне, – заметил гость, взявшись рукой за ручку двери.

– Нам-то за что?

– За то, что есть люди, которым сегодня еще можно одолжить просто так деньги.

– Любишь ты поиздеваться, Леша.

– В следующий раз, Оленька, вы меня выручите. Правильно я говорю, Алексей? Выручите?

– Обязательно, – пробасил без раздумий, с улыбкой на лице, расстроганый друг, обнимая уходящего гостя.

Семья Мазаевых дружно уселась ужинать. В первые минуты общения за столом отец завёл разговор не о поиске денег, а о теплой погоде на улице, о путешествии Лизы по волжским городам. Бледный, но спокойно-суровый, он то и дело задавал вопросы, подводил детей к размышлениям о важности знать исторические места страны, и тем самым отвлекал жену от назойливых мыслей. Однако все уже знали о пришедшей телеграмме, о нехватке денег для покупки квартиры, потому ожидали важного разговора… Слово, которое было у всех на уме и которое никто не решался выговорить, сказала неспокойная Ольга Владимировна. Она беспомощно переглядывалась с мужем, выжидала случая и наконец не удержалась, рубанула с плеча…

– Через неделю мы должны во что бы то ни стало купить соседскую квартиру.

Дети обернулись на ее пронзительный голос. Вздрогнул и отец, опустил голову, пряча настороженный взгляд.

– Только что Алексей Константинович помог нам, – торопливо продолжила она. Дал денег. Их не хватает. Надо что-то делать дальше. Искать недостающие деньги…

Безмолвие, охватившее на миг застолье, длилось неприятно долго. К горлу Николая Степановича неожиданно подкатил горький комок… Кашлянув в сторону, он заслонил рот ладонью и первым встрял в разговор:

– Зачем ты их беспокоишь пустяшным делом?

– Каким-каким? – ухмыльнулась Ольга Владимировна.

– Не зависящим от них делом, – уточнил Николай Степанович.

Маша громко зацокала языком, обращая на себя внимание и пытаясь тем самым получить возможность сказать свое слово. Ее голова попала в свет лампы. И отец в который раз отметил про себя: какое у нее красивое лицо, завораживающие глаза, в которых играет огонь бесстрашной доброты.

– У меня есть заначка, – призналась она вслух. – Я откладывала денежки на Болгарию. Там и премия лежит.

– Твоя копилка проблему не решит, – разнесся довольно громко сильный голос отца.

– Я все отдаю… Квартира важнее.

– Ну кто так глупо рассуждает?

– Пап, я уже взрослая. Сама знаю, что важно, а что глупо.

– Глупее, чем лишить себя шанса реализовать мечту, ничего быть не может.

– Я реализуюсь. Ты же меня упрямой воспитал.

– Гордыня – плохое качество. Не увлекайся. Научись тормозить.

– А я решила. Подумала, дала по тормозам и вот мое мнение… Раз квартира нужна, значит, нет таких денег, которые жалко потратить.

Не успела Маша закончить пререкания с отцом, как в коридоре взорвался телефон. Ольга Владимировна вскочила со стула, и побежала к тумбочке, где стоял аппарат. Звонила дочь Лиза. Прямо с палубы парохода, плывущего по вечерним водам широкой реки Волги. Она пыталась докричаться до матери, что отдых идет замечательно, что не проходит и минуты, когда бы она не вспоминала родителей, что вообще она очень и очень их любит.

Мать вернулась к столу добродушной, веселой. Отсутствие беды у старшей дочери, отплывшей в несвадебное путешествие, а просто так, и с человеком, который еще не предложил ей руку и сердце, подействовало на нее успокоительно.

– Лиза звонила, – доложила, улыбнувшись, она. – Всем велела кланяться…

Недоверчивым взглядом встретила ее лишь Галя. Она давно съела курицу, но тарелку не убрала, не отодвинула в сторону, а назойливо тыкала вилкой в обглоданное крылышко. По нервным движениям руки мать поняла: дочь, видимо, догадывается, что ее пригласили неспроста, скорее всего, речь коснется денег, отложенных на покупку машины.

Галина порывалась заговорить… И как только нашелся подходящий повод, она не сдержалась, выпалила:

– Лиза на пароходе катается, а мы тут должны головы ломать, думать, как купить ей квартиру.

– Галя, зачем ты так? – всполошилась мать. – Она ведь твоя сестра.

– Да, сестра! Взяла и уплыла в самый неподходящий момент.

– Кто же знал, что Петр заторопится, приедет через неделю… Мы полагали: он еще месяца три-четыре выждет. Папа в это время в Америку бы слетал… Может, там договор подписал бы…

– Я не про папу говорю, а про Лизу…

– А она-то тут причем?! – ворчание матери становилось все пристрастнее, грубее. – Ну, посчастливилось, встретила парня… Она же после развода никуда из дома не выходила. Ты же сама с ней в два голоса плакала, рыдала… Жалела. Теперь-то зачем ей мешать? Может, у нее все сладится с Валерой.

Галина, конечно же, не хотела мешать намерению старшей сестры создать новую семью. Ее душила обида: человек, ради которого собрались, сам отсутствовал. К тому же на нее с мужем накладывались лишние заботы и переживания, связанные с приобретением квартиры для Лизы, а она вместо того чтобы разделить с ними тяжесть проблемы, катается на пароходе.

Отец не вмешивался в диалог между женой и дочкой. Ему понятны были мотивы негодования Гали. Он даже заметил, как в последние месяцы она резко изменилась: вроде те же ясные сливовые глаза, горящие щеки, однако лицо другое – оно похудело, на нем заострились скулы. Конечно, причиной раздраженности был не черный деготь зависти в груди, а элементарное переживание за свою семью, желание сохранить в ней спокойствие и лад. А какое может быть спокойствие сейчас, если родители предлагают помочь деньгами в ту самую минуту, когда им самим нужны эти треклятые бумажки?!